В первую брачную ночь они остались одни в номере гостиницы и зажгли свечи. Кэтрин показала Гаррету «валентинки», которые он подарил ей в третьем классе. Она громко рассмеялась, увидев выражение его лица.
– Конечно, я сохранила их, – прошептала она, обнимая его. – Ты был моей первой любовью. Не удивляйся: настоящая любовь может прийти в любом возрасте. Я была уверена, что когда-нибудь ты вернешься ко мне.
Думая о Кэтрин, Гаррет почему-то всегда вспоминал первую ночь после свадьбы и последнюю ночь, когда они вышли на яхте в океан. Он очень ясно помнил тот вечер – ее светлые волосы трепал ветер, и она смеялась от восторга.
– Хочу, чтобы на меня летели брызги! – кричала она, стоя у борта. Ухватившись за веревку, она отклонилась назад, и ее профиль четко обрисовался на фоне ослепительно чистого неба.
– Осторожней! – закричал Гаррет, пытаясь выровнять яхту.
Она наклонилась еще сильнее, бросив на Гаррета озорной взгляд.
– Я серьезно! – снова закричал он.
На миг ему показалось, что ее хватка ослабела. Гаррет быстро шагнул вперед, оставив штурвал, но Кэтрин рассмеялась и выпрямилась. Легко переступая, она подошла к штурвалу, обняла Гаррета и, целуя его в ухо, игриво шепнула:
– Ну что, удалось мне тебя напугать?
– Мне всегда страшно, когда ты неосторожна.
– Ну не сердись. По крайней мере до тех пор, пока не окажешься в полном моем распоряжении.
– Я каждую ночь в твоем распоряжении.
– Не так, – сказала она, снова целуя его. Оглядевшись вокруг, она улыбнулась. – Давай уберем паруса и встанем на якорь?
– Прямо сейчас?
Она кивнула.
– Если ты не собираешься всю ночь простоять у штурвала.
Она выразительно посмотрела на него и скрылась в каюте. Через четыре минуты Гаррет открыл дверь каюты, чтобы присоединиться к Кэтрин…
Гаррет резко выдохнул, отпуская воспоминания, словно дым. Он хорошо помнил события той ночи, но со временем ему становилось все труднее воссоздать в памяти образ Кэтрин. Рассудком Гаррет понимал, что забвение должно заглушить боль утраты, а сердцем жаждал видеть потерянную жену. За прошедшие три года он только раз решился открыть их семейный фотоальбом. Это оказалось настолько тяжким испытанием, что он зарекся еще когда-нибудь брать его в руки. Теперь он видел ее только по ночам, когда она приходила к нему во снах. Утром он просыпался с ощущением, будто видел ее наяву. Во сне они двигались и разговаривали, он мог обнимать ее, и все было правильно и понятно. Но за эти свидания он платил высокую цену: осознав, что это был всего лишь сон, Гаррет впадал в тяжелейшую депрессию. Тогда он не хотел никого видеть и слышать; он шел в магазин, запирался в своем кабинете и выходил только к обеду.