Генри Доббинс грыз шоколад. Тед Лавендер взял таблетку и отошел по нужде.
Через пять минут лейтенант Джимми Кросс подошел к туннелю, наклонился и стал всматриваться в темноту. Что-то там не то, подумал он. Может, пещера? И неожиданно, сам того не желая, он начал думать о Марте. Хруст, оползень, масса земли хоронит их там вдвоем. Теснота, темень, любовь. Стоя на коленях над входом, он попытался сосредоточиться на Ли Странке и на войне с ее опасностями, но его любовь была слишком сильна для него, у него не было сил, он хотел дышать ее легкими и ее кровью, чтобы их вдавило друг в друга, хотел, чтобы она одновременно была и не была девушкой, хотел знать о ней все самое сокровенное. Откуда у нее стихи, печаль, серые глаза, почему она одна. Не в одиночестве, а одна, едет на велосипеде по дорожке, сидит в кафе и даже танцует - она и танцевала одна, и это наполняло его любовью. Он вспомнил, как он сказал об этом ей однажды вечером. Она кивнула и отвернулась. Тогда он поцеловал ее, она не отстранилась, но и не ответила поцелуем, взгляд ее широко открытых глаз не был ни девственным, ни испуганным, а просто спокойным и отстраненным.
Лейтенант Кросс всматривался в туннель, но был далеко. Его вместе с Мартой засыпало песком на берегу в Джерси. Их сжало вместе, и камешек у него во рту был ее языком. Он улыбался. Краем сознания он понимал, как тихо было вокруг, на пересохших полях, но он не думал об опасности. Он был далеко. Он был мальчишкой, влюбленным мальчиком на войне. Ему было двадцать четыре года, что от него хотят?
Тут из туннеля показался Ли Странк, ухмыляющийся, грязный, но живой. Лейтенант Кросс кивнул и закрыл глаза, а остальные хлопали Ли по спине и острили про возвращение с того света.
Червь, сказал Рэт Кили. Прямо из могилы. Зомби долбаный.
Все засмеялись. У всех свалилась тяжесть с души.
Город привидений, сказал Митчелл Сэндерс.
Ли Странк испустил призрачное урчание наполовину со стоном, и именно в тот момент, когда его радостный стон перешел в счастливое «У-у-у-у!…», именно тут возвращавшийся Тед Лавендер получил пулю в голову. Он упал с открытым ртом. Пуля выбила ему зубы и раздробила скулу, под левым глазом вздулся черный синяк. Черт, сказал Рэт Кили, он же мертв, и продолжал повторять это, он же мертв. И верно, он был мертв. Точно.
Их груз увеличивали суеверия. Лейтенант Кросс носил счастливый камешек. Дэйв Дженсен кроличью лапку. Норман Баукер, парень вообще-то деликатный, носил большой палец руки, подаренный ему Митчеллом Сандерсом, который тот отрезал у мертвого вьетконговского солдата, мальчика лет пятнадцати. Они его обнаружили на дне оросительного канала, обгоревшего, с глазами и губами, облепленными мухами. На нем были шорты и сандалии. Его убили, когда он нес мешочек риса, ружье и три обоймы патронов.