— Может, не поедем? — с последним проблеском надежды спросил я.
— Ну, Карди, ну, сердечко, ну потерпи, это ведь ненадолго! — коварно засюсюкала она, ласкаясь ко мне в автомобиле. — Я ведь теперь долго их всех не увижу!
Я проворчал что-то вроде — «не больно-то ты переживала, когда долго не виделась с ними и прежде, уж мне ли не знать», но сопротивляться больше не стал. Она предусмотрительная: вытащила из меня обещание вчера, когда я мало что соображал и готов был соглашаться со всем, что бы ни взбрело ей в голову. Никогда не стоит забывать, что все женщины от природы — «провокаторы-манипуляторы». Хитрая все-таки штука — Природа…
* * *
Москва, особняк семьи Энгельгардт, 5 августа 1001 года.
Дом Энгельгардтов находился в самом центре Новой Москвы. Внешний вид роскошного «фамильного особняка» вызвал у меня ощущение кича. Кроме того, дом все еще реставрировали, и нарядность фронтона никак не могла скрыть скрытое строительными лесами и кривыми елями правое крыло. Если «готический дворец» покойной Маргариты Зейдельман навевал мрачные мысли, а внутренняя атмосфера помещений угнетала, то в данном случае никаких эмоций, кроме легкого недоумения и вопроса «зачем?» не появлялось. А может быть, это просто я не выношу чрезмерно больших жилых зданий…
Фанни ускользнула, едва мы припарковались в подземном гараже. Кажется, она хотела успеть переговорить с капитаном Буш-Яновской, но вообще-то могла бы подождать меня.
Я поймал себя на мысли, что ворчу. Не вслух, но с наслаждением. Так было и несколько лет назад. Я был счастлив от каждой минуты присутствия жены рядом со мной — и при этом постоянно бухтел и препирался с нею. Думаю, она сама провоцировала меня на такой стиль общения. Это было вроде игры, вошедшей в привычку. Соблюдение баланса. Суеверное отпугивание завистливых сущностей. Не знаю, чем еще. Но уверен: все неспроста.
Машин в ярко освещенном гараже было пруд пруди. Нового выпуска и старенькие, сверкающие и поблекшие, всевозможные модели стояли в несколько рядов. И даже здесь, в компании со всей этой техникой, будто нелепое напоминание о том, для чего все собрались, на весь потолок был растянут стереослайд с изображением разодетого во все розовое беззубого малыша. Малыш улыбался, словно для рекламы, и все время тянулся рукой куда-то вверх — и так постоянно: сюжет был «закольцован». Все-таки хорошо, что я имел опыт поездки в Инкубатор, иначе не на шутку испугался бы, как такое маленькое и неоформленное существо решились выволочь на всеобщее обозрение. Ведь даже в рекламе снимались дети не моложе трех лет, а в реальной жизни я видел только пятилетних. Слайд оставил у меня впечатление кощунства, и я поспешил к выходу.