— Сажают в "воронью клетку", как растратившего последнюю свою воровскую жизнь, — скривился художник. Полагаю, его утонченной творческой натуре подобные действия были глубоко противны. — И замок свинцом заливают. Какое это отношение имеет к вашему ученику, драгоценная Лале?
— Самое прямое… — сердце мое наполнилось грустью, а перед глазами замелькали образы прошлого. — Когда-то я вытащила моего Мило из такой вот клетки. А случилось это восемнадцать лет назад в один дождливый, но воистину замечательный день…
…С самого утра небо затянуло влажными перинами туч. Болезненно бледное солнце изредка совершало попытки прорваться сквозь плотный заслон, но сил немощному светилу хватало лишь на пару мгновений, а потом прореха быстро затягивалась серыми заплатками облаков, и вскоре о ней и памяти не оставалось. Мое настроение, последние месяцы бывшее неизменно прескверным, сегодня стремительно скатывалось к мрачно-кровожадному.
А все потому, что Его величество Шелло, ежа ему за шиворот, вместе с августейшей супругой и дорогой дочерью укатил в летний дворец, а меня оставил здесь. И из-за чего? Да из-за пустяка! Из-за глупой хлопушки! Впрочем, допускаю, что гнев высочайшей особы был вызван не самим шуточным взрывом, а тем, что прогремел в тронном зале… во время приема… И, возможно, мне стоило воздержаться от размещения злополучной хлопушки в дебрях прически уважаемой госпожи Лавенрой, посла Осеннего дома… Но, клянусь, удержаться было совершенно невозможно! Эти искусственные локоны, переплетенные с лиственными гирляндами и гроздьями рябины, так и взывали к моим эстетическим чувствам…
К слову, принцессе Тирле моя милая шалость пришлась по вкусу. Ее высочество даже пожаловала свою покорную слугу орденом "За храбрость", позаимствованным у одного из надутых, подобно заморскому индюку, отцовских генералов. Думаю, в скором будущем, когда на престол взойдет новая королева, мои позиции окажутся несколько устойчивей, чем при нынешнем монархе, отчего-то невзлюбившем меня с детства…
Ах, мечты, мечты… Что толку в сладостных картинах грядущего, когда в суровом настоящем поворачивается к вам лицом первейший враг аристократов — скука? Дворец опустел до первых заморозков, и, если Его величество не сменит гнев на милость, то придется куковать в одиночестве до наступления холодов. Единственная радость в этом унылом месте — визиты к старинной моей приятельнице, Дайле Кремень. Талантливейший мастер, остроумный собеседник — чудо, а не женщина. Но что особенно дорого моему сердцу — ювелирша всегда осведомлена о последних городских новостях. Еще бы, при таком количестве юных и непоседливых подмастерьев…