— Я все думаю о ней, — произнес Годфри. — И о чудовище, которое такое творит.
Лицо Годфри приняло обычное брюзгливое выражение, но от Элпью не ускользнули ни прерывающийся голос, ни дрожащий подбородок. Интересно, а это какая Страсть, подумала Элпью. Не прятал ли Годфри печаль, чтобы не показаться чувствительным?
Она положила руку на плечо старика и, сев рядом с ним, уставилась на огонь.
Уже темнело, когда графиня добралась до дома, запыхавшаяся и промокшая.
— Разверзлись хляби небесные. — Она отряхнула одежду и поманила Элпью. — Быстрей. Мне нужно попасть в дом констебля, прежде чем его вызовут на обычные ночные происшествия.
— А что судья, мадам? — Элпью схватила их плащи. — Это он направил вас к констеблю?
— Нет. У судьи не больше стремления расследовать преступления Рейкуэлла, чем у меня стать членом парламента. Поэтому мы пойдем к констеблю и опознаем труп. Возможно, узнав, кто убитая, слуги закона немного зашевелятся.
***
— Графиня, какая приятная неожиданность. — Констебль провел их в холл. — Так что случилось? Кража со взломом? Разбойники на мирных улицах Сент-Джеймса?
— Нет, констебль, — сказала графиня. — Мы пришли в связи с телом женщины, которое нашли в парке прошлой ночью. Нам кажется, мы можем опознать убитую.
— Ах да, дама в зеленом плаще. — Он понизил голос. — Я бы не стал так уж волноваться на ее счет. Это верно, миледи, ее убили, но...
— Но что?
— Я бы не стал связываться с подобными ей. Эти шлюхи сами напрашиваются на неприятности. Невозможно рыскать в поисках мужчин в уединенных местах и не пострадать.
— Но...
— Во всяком случае, я убежден, даже лучше, что она умерла. Можно сказать, слава Богу — отмучилась.
— Простите, констебль, я не совсем вас понимаю.
— Ей все равно уже оставалось немного! — Графиню чуть не свалило с ног прогорклое дыхание констебля, зашептавшего ей в лицо. — Вопрос нескольких недель, мне сказали, и мы так и так получили бы труп.
— Констебль, я понятия не имею, о чем вы говорите. Почему она должна была умереть?
— Потому что не смогла бы больше жить.
— Вы хотите сказать, ее преследовали? — Элпью вспомнила о человеке, который, по словам Годфри, следил за их домом. — Ее убийца все равно настиг бы ее?
— В каком-то смысле да.
— Что ж, констебль, окажите нам любезность, назвав имя злодея. Надеюсь, вы засадили его под замок?
— Вы не поняли, мадам. Я говорю, что она все равно умерла бы, это правда, но ее убийца — не мужчина...
— Женщина? — ахнула Элпью.
— Она была разрушена, миледи. — Нахмурившись, констебль зашептал графине на ухо. — Французским подарком, мадам, неаполитанской язвой. — Он выпрямился. — А если по-английски, графиня: люэсом!