- Зачем тогда столько косметики? - Эльф кивнул на изобилие баночек-скляночек на столике перед зеркалом. - Кавалеры в Криде тоже красятся, я видел, но не становятся от этого женственней.
- Динэ, я не крашусь, я гримируюсь. Навыки бурной юности в действии. Чтобы выглядеть как женщина, мало одеться в платье и размалевать лицо. Это тонкое искусство - чуть подправить разрез глаз, линию бровей, подрисовать губы, скулы, нижнюю челюсть… Когда я закончу, ты меня просто не узнаешь.
Итильдин прижался щекой к его колену и закрыл глаза. Как хорошо - касаться Лиэлле, слушать его мелодичный голос, от которого тепло разливается по всему телу.
- Я женское платье надевал только на сцену, просто так - никогда. А вот Озра, например, обожает переодеваться. В роли девушки он чудо как хорош. Ладно бы мужчин снимал - когда до постели дойдет, мало кто ему откажет, даже фарри замшелый. Да и разница-то невелика, верно? Но Оз, распутник, в таком виде дам соблазнял, представляешь? Тащит его, значит, какая-нибудь леди-офицер «в нумера», с намерением отыметь по полной программе, а под подолом у милой девушки такое! - хихикнул Альва. - Впрочем, дамы ему тоже не отказывали, если не врет. Кстати, они с Вейстле неслабо на тебя заглядывались… - небрежно заметил он.
Итильдин удивленно заморгал. Сей момент он как-то проглядел.
- Я им сказал, что на мое совращение у них ушло три месяца, а на твое уйдет не меньше трех лет.
- Думаю, что ты не совсем прав, Лиэлле, - с самым серьезным видом произнес эльф. - Озра и Вейстле очень симпатичные кавалеры, так что управились бы за два с половиной… - он выждал паузу и закончил, все-таки фыркнув: -…века!
Альва закусил губу и сделал страшные глаза.
- Будешь меня смешить - тоже пойдешь любить седло барашка, пока тебя будет любить Кинтаро! Лучше подай-ка мне вон те голубые бусы. Там, кажется, еще были браслетики в пару.
Как заправская горничная, Итильдин застегнул на Альве широкое ожерелье из переливающихся камней, помог надеть браслеты и серьги.
- Отвернись на минутку.
Обостренный эльфийский слух уловил звон браслетов, шорох расчески по кудрям, шелест шелка, звук открываемых флакончиков.
- Теперь можно!
Итильдин повернулся и - остолбенел.
Перед ним, величественно выпрямившись, стояла прекрасная дама. Локоны цвета червонного золота обрамляли узкое лицо с яркими зелеными глазами. Глаза эти манили, затягивали в свою прозрачную глубину, тонкий пряный аромат обволакивал… Итильдин взглянул на высокую шею, украшенную несколькими рядами бус, и ему нестерпимо захотелось прижаться к ней губами. Что он незамедлительно и сделал, отводя в сторону рыжие кудри. Дама глубоко вздохнула и откинула голову.