Учтиво поцеловав ручки дамам, Бахрияр заметил:
- Как жаль, что раньше кавалер Ахайре никогда не упоминал, что у него есть сестра. Мы могли бы свести с вами дружбу гораздо раньше, сударыня!
Леди Аланис весело ответила, ничуть не смутившись:
- Наше солнце криданской поэзии крайне не любит вспоминать о моем существовании. Он не может перенести, что людская молва, уж не знаю почему, считает меня гораздо красивее его и удачливей в любви. - Она очаровательно улыбнулась, и сердце Бахрияра начало плавиться, как воск на огне. Кажется, именно в этот момент он впервые подумал, что будет рад, если леди Аланис не просто посетит его поместье, а останется там надолго. Может быть, навсегда.
Путешествие было коротким и приятным, поместье - обширным и уютным. Итильдин впервые увидел такую особенность архитектуры, как внутренний дворик с фонтаном, и был весьма впечатлен. Большой дом из белого мрамора окружали фруктовые сады, виноградники, кукурузные поля, покрытые сложной сетью оросительных каналов. Густые заросли на берегах протекающей поблизости реки обещали отличную охоту. В доме было все, что только могло понадобиться для работы и отдыха, включая огромную библиотеку, винный погреб, арисланскую баню и обычную северную купальню, прекрасных поваров, расторопных слуг, домашний театр и небольшую обсерваторию. Хозяин считал своим долгом всячески забавлять гостей, приятно разнообразя развлечения. В один день они брали породистых коней из конюшни Бахрияра и скакали на охоту, в другой день проводили время за ученой беседой и бокалом вина, в третий осматривали хозяйство и поместье - в общем, наслаждались жизнью.
Итильдин, до того с успехом исполнявший роль безутешной вдовы, в обществе Бахрияра слегка расслабился и перешел к роли вдовы умеренно скорбящей. Господин Тамани очень располагал к себе. Он был человек с добрым сердцем и широкой душой, милый, воспитанный и разносторонне эрудированный. Как-то эльф провел часа три наедине с этим достойным ученым мужем, увлеченно обсуждая трактаты двух мудрецов, арисланского и криданского, об искусстве войны, пока леди Аланис с телохранителем гуляли в саду (на самом деле, наверняка валялись в ближайших кустах, натурально). Столь нехарактерные для мирной женщины интересы Итильдин, не моргнув глазом, объяснил тем, что происходит с отрогов Хаэлгиры, из старинного горского рода, испокон веков почитающего воинскую доблесть превыше всего. Бахрияр был в восторге.
Возраст его Итильдин затруднился бы определить, но Альва сказал, что Бахрияру уже ближе к сорока. Он обладал характерной для арисланцев внешностью: сухощавое телосложение, тонкие черты лица, кожа цвета кофе с молоком, нос с легкой горбинкой, густые брови, сходящиеся на переносице, живые черные глаза, волнистые черные волосы. И еще у него была короткая, тщательно подстриженная бородка. Эту деталь волосяного покрова, никогда прежде не виденную, Итильдин находил довольно забавной. Как пояснил Альва, у кридан и кочевников почти не было волос на теле, за исключением паха. Конечно, у тех северян, чьи предки происходили с Юга, вполне могла пробиваться борода или, скажем, волосы подмышками, но их безжалостно сбривали. В Арислане же усы и бороды у мужчин старше тридцати - традиция. Чем старше арисланец, тем длиннее борода. И на груди у них волосы росли, как убедился Итильдин на примере Бахрияра. Конечно, голым тот при дамах не появлялся, но из-за жары иногда расстегивал пуговку-другую на рубашке.