— Молодец, баб Ад, — от души одобрил Антон. — К дяде Валере, да?
— Естественно, — величественно согласилась Ада Валерьяновна, — не к твоей же бессердечной маме.
Антон пропустил мимо ушей «бессердечную маму», подмигнул Марине и осторожно спросил:
— Баб Ад, а когда ты уезжаешь?
— Да так, чтоб к вечеру уже там быть. Вот сейчас с Иришей наговоримся, и пойду.
— Баб Ад… — Антон посопел, — а можно, пока тебя нет, я к тебе заеду?
— А, — понятливо отозвалась Ада Валерьяновна, мать достала?
Невозможно достала. Не могу больше баб Ад, хочу спокойно поваляться у телевизора и чтоб никто мозги не чистил.
— На слово «поваляться» Марина фыркнула, зажав рот ладонью.
— Да приезжай конечно, — сразу согласилась Ада Валерьяновна, — у кого тебе еще будет хорошо, как не у бабы Ады. Я—то твою мамочку хорошо знаю, настрадалась с ней. Приезжай, мой маленький. Ключ у тебя есть, входи и располагайся. В холодильнике мы с Иришей оставим тебе торт. А я завтра вечером приеду, повидаемся еще.
— Не баб Ад, завтра вечером я уже уеду, а то мать убьет. Мы с тобой в другой раз повидаемся, хорошо?
Обязательно повидаемся. Я соскучился.
— Хорошо, — сказала Ада Валерьяновна, — приезжай когда хочешь. Ты же знаешь, я всегда тебе рада.
Антон закончил разговор, подпрыгнул, махнул рукой, достав до люстры, качнул ее и в прыжке приземлился рядом с Мариной на диван.
— Все, Маринка, — сказал он, обнимая Маринины плечи и мягко опрокидывая ее назад. — Счастье есть. До вечера пробудем тут, а потом поедем к бабке. Там в холодильнике торт.
— Торт — это прекрасно, — серьезно сказала Марина и поцеловала Антона в нос.
* * *
Дорожка к деревянному домику Ады Валерьяновны долго петляла между потемневшими к вечеру деревьями. Антон с Мариной шли, взявшись за руки, время от времени останавливаясь, чтобы поцеловаться.
Издалека на них приветливо глядел деревянный домик. Они подошли к двери, Марина пропустила Антона вперед, а он порылся к карманах и вынул ключ. Вставил его в замочную скважину, но повернуть не успел — дверь распахнулась сама.
На пороге стояла Ада Валерьяновна.
— Антошенька, милый, — сказала она, с нежностью глядя на внука, — я подумала, и зачем мне ехать в этот город. Я тебя не видела сто лет, я тебе котлет нажарю. А Валерке хрен. Не заслуживает Валерка моих котлет. Не любит он меня.