— Здесь, — с ненавистью процедил изнемогший Вырвилга, а то нам до имени Большого Взрыва придется ехать еще два часа. Как раз рабочий день закончится.
Опустевшая машина рванула с места. Вырвилга сидел за рулем и со страстью ругался вслух.
— Дармоеды… Наемники… Невропаты… Одну неделю поработать не могут без истерик… Если тебе так на работу не хочется, ну сиди дома, ну скажи, что больной, ну скажи, что умер, зачем других людей подводить? И никто не виноват, главное, ни к кому не придерешься, они же не нарочно, им просто не хочется, у них просто нет сил, а то, что от их «не хочется» я лично за целый день никуда не попаду, так это их волнует не больше той заснувшей лошади… оп…
Дорогу перегородил сплошной поток грузовиков. Из каждого грузовика что—то торчало: то уши, то хобот, то грива, то шея. Городской зоопарк переезжал на новое место.
Вырвилга протер глаза и дважды ущипнул себя за локоть. Потом с подозрением прислушался к своим эмоциям: на работу, конечно, не хотелось, но не до такой же степени! Обычное такое «не хотелось» — две пробки максимум, час дороги вместо сорока минут, к этому он давно привык. Но зоопарк?
— Простите, коллега полицейский как вы полагаете, это надолго? — спросил Вырвилга у гарцующего неподалеку.
— Понятия не имею, коллега водитель, думаю часа на четыре, — вежливо ответил полицейский.
Вырвилга посмотрел на часы и застонал. На работу можно было уже не идти. Он развернул машину и поехал домой.
До дома доехалось быстро. Все заснувшие лошади проснулись, все умершие коровы ожили, все пробки
рассосались. Вырвилга запер машину и пешком поднялся на четвертый этаж. Его встретил запах яблочных пирожных и свежего кофе.
— Наконец—то, — весело сказала мама из кухни, — я уже заждалась.
— Мама, — прошептал Вырвилга, — так это все ты?
— Конечно я, — невозмутимо отозвалась мама из кухни, — кто же еще. Ты так давно не был дома, я уже
забыла, как ты выглядишь. Целыми днями эта работа, работа, работа, сколько можно. С матерью видишься
полчаса в день перед сном, ешь на ходу, похудел, под глазами круги. Я недовольна, Вырвичек, и очень беспокоюсь. Садись поешь, и мы обсудим, к какому доктору тебе стоит сходить в первую очередь.
Теплые яблочные пирожные были украшены взбитыми сливками и кусочками яблочных цукатов. Кофе мама варила по старому турецкому рецепту. Над столом стоял букет астр и запах осени и свободы.
— Мама, — спросил Вырвилга, отваливаясь от стола, — мама, ты что—то делала специально, или все как обычно?
— Все, как обычно, конечно, когда это я что—то делала специально, — пожала плечами мама.