— О, так вашему пациенту повезло! Вот уж воистину не знаешь, где найдешь, где потеряешь… Но вы говорили что-то о враче-терапевте…
Атта допил вино, кивнул и устроился поудобнее в кресле.
— Артур сказал, что давно увлекался психиатрией и что он возьмется если не лечить, то, по крайней мере, следить за больным. До чего же умный был парнишка! Знаете, я уже не молод, то, что называется старый опытный врач, — ergo скептик и все такое, но он умел увлечь меня… Он находил проблемы там, где все было вроде абсолютно ясно, а из каждого белого пятна вытягивал дюжину хитроумнейших гипотез, предусматривающих результаты всех возможных экспериментов — и невозможных тоже, — на которые у него, конечно, никогда не хватало времени. И вот Арчи предлагает мне понаблюдать за этим больным, собрать кое-какой материал. Его, видите ли, заинтересовали причины возникновения этого помешательства… Обстоятельства, действительно, были, мягко говоря, не вполне ясны… Человек сходит с ума от того, что за стеной, за капитальнейшей стеной лопается баллон и происходит короткое замыкание!
— Что же это — удар, сильное нервное потрясение, шок? — Гость был явно заинтересован.
— Не знаю, — откровенно сказал доктор. — Совершенно не могу себе представить… Даже сейчас. Тогда я мог еще меньше и тоже заинтересовался. Что будете пить — «Сино-Руа» или «Каркетон»?
— Все равно, — сказал гость. — Рассказывайте дальше.
— Я налью вам «Сино-Руа», — сказал Атта, выволакивая из буфета темного стекла бутылку с яркой этикеткой. — Это вам должно, по-моему, понравиться больше. Нет-нет, позвольте уж, я налью в этот… Вот так… Пейте маленькими глотками… Ну что? Нектар? Отлично! Так вот. Мы начали наблюдать за несчастным Дьедом. Первые дни старик был ужасен. Он не принимал пищи и почти не мог двигаться. Он лежал на койке в отдельной палате и часами остекленело глядел в потолок. Периоды мертвой неподвижности сменялись буйными припадками, когда его приходилось привязывать к постели. Говорить членораздельно он не мог, только мычал как паралитик. Его мучил, по-видимому, нестерпимый непроходящий ужас. Он боялся всего: санитаров, мух, тарелок, гудков машин… Какими глазами он смотрел на нас с Арчи, когда мы обследовали его!.. Увидев паука, он однажды чуть не выпрыгнул в окно… Но всему этому даже я не удивлялся. Собственно, те сумасшедшие, которых я видел на своем веку — еще в институте, на практических занятиях, — выглядели в общем так же. Артур уже тогда находил какие-то странности, но я как-то не удосужился поговорить с ним основательно на эту тему. Однако проходили дни, Дьед начал успокаиваться, в известном смысле приходить в себя, и тут-то и появились странности, которые поразили даже меня.