Джонни завернул за угол и увидел у ворот обувной фабрики три безликих «седана», хотя стоянка в этом месте была запрещена. Перед воротами стоял Джимми Картер и пожимал руки рабочим, заступавшим на смену. Они шли полусонные, в тяжелых мешковатых пальто, с завтраком в корзинках или бумажных пакетах. Для каждого у Картера находилось свое слово. Его улыбка, не успевшая пока разойтись миллионными тиражами, была безоблачной и неутомимой. Нос покраснел от мороза.
Джонни проехал еще полквартала, припарковался и направился к фабричным воротам; снег скрипел и похрустывал у него под ногами. Агент секретной службы смерил его взглядом и потерял к нему интерес – по крайней мере внешне.
– Я готов голосовать за любого, кто собирается снизить налоги, – говорил мужчина в заношенной лыжной куртке с целым созвездием прожженных кислотой дырок на рукаве. – От этих проклятых налогов житья нет, честное слово.
– Мы займемся этим делом, – сказал Картер. – Когда я окажусь в Белом доме, мы прежде всего пересмотрим налоговую политику. – Спокойная самоуверенность, звучавшая в его голосе, насторожила Джонни.
Глаза Картера, поражавшие своей голубизной, встретились с глазами Джонни.
– Привет! – сказал он.
– Здравствуйте, мистер Картер, – сказал Джонни. – Я не работаю здесь. Просто ехал мимо и увидел вас.
– Ну что же, рад, что остановились. Я выдвинул свою кандидатуру в президенты.
– Я знаю.
Картер протянул руку. Джонни пожал ее.
– Надеюсь, что вы… – начал было Картер. И осекся.
Последовала вспышка, внезапный треск, как будто он сунул палец в электрическую розетку. Зрачки у Картера сузились. Они с Джонни смотрели друг на друга, казалось, целую вечность.
Агенту секретной службы все это не понравилось. Он бросился к Картеру, на ходу расстегивая пальто. За их спиной, из какой-то немыслимой дали, донесся долгий и протяжный гудок, возвещавший о начале семичасовой смены.
Джонни выпустил руку Картера, но они продолжали смотреть друг на друга.
– Что это, черт возьми? – тихо спросил Картер.
– По-моему, дружище, ты куда-то собирался, – подал вдруг голос агент и положил увесистую руку на плечо Джонни. – Или нет?
– Все в порядке, – успокоил его Картер.
– Вы станете президентом, – сказал Джонни.
Рука агента лежала на его плече, но она стала как будто легче, и вновь Джонни что-то почувствовал. Агенту секретной службы
(глаза)
не нравились эти глаза. Они показались ему
(глаза убийцы, глаза маньяка)
холодными и странными… пусть только запустит руку в карман пальто, пусть хотя бы шевельнет ею, и я уложу его прямо на тротуаре. Не успела эта мысль агента пронестись в голове Джонни, как вдруг откуда-то пришли два слова, простые и страшные: