Покончив с этим, сторож застегнул бушлат и покинул зал. Дверь гулко хлопнула за ним. Джонни посмотрел на часы. Семь сорок пять. Зал понемногу прогревался. Он сидел и ждал. Голова по-прежнему разламывалась, но, как ни странно, переносить боль было теперь куда легче. Ничего, подумал Джонни, недолго ей мучить меня.
Ровно в девять дверь распахнулась, и он мгновенно вышел из полудремы. Пальцы непроизвольно стиснули винтовку, потом разжались. Он приник к ромбовидному глазку. Появились четверо. Среди них сторож в своем бушлате с поднятым воротником. Остальные трое в расстегнутых пальто. Сердце у Джонни учащенно забилось. Один из прибывших был Санни Эллиман – волосы коротко подстрижены, и прическа модная, но в зеленых глазах все тот же блеск.
– Готово? – спросил он.
– Можете проверить, – ответил сторож.
– Не обижайся, папаша, – сказал второй. Они направились к передним рядам. Один из них, судя по щелчкам, включил и выключил усилитель, проверяя его.
– Можно подумать, что прямо императора встречаем, – проворчал сторож.
– Вот именно, – ввернул третий, чей голос показался Джонни знакомым, наверное, слышал его на митинге в том же Тримбулле. – В твои годы, папаша, пора бы понимать такие простые вещи.
– Наверху проверил? – спросил Эллиман сторожа. Джонни похолодел.
– Дверь на лестницу заперта, – ответил сторож. – Как обычно. Я ее подергал.
Джонни мысленно поблагодарил дверной замок.
– Должен был посмотреть, – сказал Эллиман.
Сторож даже крякнул в сердцах.
– Да что вы в самом деле, – сказал он. – Кого боитесь-то? Привидения?
– Ладно тебе, Санни, – опять вступил тот, чей голос показался Джонни знакомым. – Нет там никого. Если рванем в кафе на углу, еще успеем глотнуть кофе.
– Разве это кофе, – сказал Санни. – Бурда, а не кофе. Ну-ка, Мучи, сбегай наверх и глянь, все ли там тихо. Порядок есть порядок.
Джонни облизал губы и крепче сжал винтовку. Он окинул взглядом из конца в конец галерею. Справа она упиралась в глухую стену, слева уходила к служебным помещениям. Туда кинуться или сюда – невелика разница. Стоит ему пошевелиться, и они услышат. Пустой зал – тот же усилитель. Он в ловушке.
Внизу послышались шаги. Открылась и закрылась дверь на лестницу. Джонни ждал, оцепеневший и беспомощный. Прямо под ним разговаривали те двое и сторож, но он не понимал ни слова. Джонни повернул голову медленно, как робот; он уставился в дальний конец галереи, ожидая, когда там появится тот, кого Санни Эллиман назвал Мучи. Скучающее лицо Мучи мгновенно перекосит от неожиданности, и он заорет: Эй, Санни, тут какой-то тип!