Гофман быстро оценил всю остроту сложившегося положения, но не отдал приказ об отходе, решив перебросить по железной дороге оставшиеся под Варшавой части из резервной армии Леопольда Баварского и зажать прорвавшиеся русские войска в смертельные тиски. Вечером 31 июля войска погрузились в эшелоны, идущие на Пинск и Барановичи, а днем 1 августа случилась очередная трагедия.
Волчьи сотни генерала Шкуро, сумевшие скрытно пробраться через болота Припяти, терпеливо ждали своего часа в белорусских лесах, стараясь ничем не обнаружить своего присутствия в немецких тылах. Лишь только разведка и перехват связных между частями, да обрыв телефонных линий, — это всё, что они могли позволить себе в эти дни. Кроме того, они вели наблюдение за железной дорогой, выполняя свое самое главное задание этого периода.
Марков прекрасно помнил, как немцы быстро перебрасывали свои части по железной дороге в Пруссии, в августе 1914 года. Именно быстрое передвижение немецких дивизий позволило Людендорфу разгромить сначала армию Самсонова, а затем и Раненкампфа, численно уступая обоим противникам. Готовя наступление, Марков видел главную задачу партизан Шкуро в срыве переброски частей противника по железной дороге на помощь окружённым дивизиям. Как показало время, расчет Маркова был верен и Гофман поступил именно так, как и рассчитывал командующий 3 армией.
Казаки сотен Шкуро, прошедшие хорошую школу тайной войны в тылу противника справились с возложенной на них задачей блестяще. Выставив своих наблюдателей вдоль железнодорожного полотна, они были в постоянной боевой готовности к действовию.
Едва сидящий на верхушке сосны наблюдатель заметил тяжелогружёный воинский эшелон, ползущий в сторону Барановичей, он немедленно передал условным свистом известие двум казакам сидящим внизу у дерева. Сквозь мощные окуляры трофейного офицерского бинокля казак прекрасно видел распахнутые двери теплушек, которые были битком набиты германскими солдатами. Медленно ползущий эшелон неторопливо приближался к замаскированному наблюдателю, и до его ушей вперемешку со стуком колес состава, уже стали долетать бравурные немецкие песни, которыми славные сыны рейха подбадривали себя перед скорым сражением.
Наблюдатель уже прекрасно видел лица солдат, ничего не подозревающих о “сюрпризе”, подготовленном для них на пути. Они горланили свою старую песню «Вахт ам Райн» нагло и звонко, и эта чужая песня совершенно не гармонировала с окружающим дорогу мирным пейзажем.
— Ничего, певуны, скоро отпоётесь надолго, — весело прошептал он, дрожа от нетерпеливого возбуждения, звали его Константин Рокоссовский.