– Если бы я заявился к вам через два дня после убийства, то угодил бы в лапы полиции. Я ждал десять лет, потому что между насилием и убийством тоже прошло десять лет. Перед вами преступник, у которого слабость к круглым датам. А вы знаете, какое сегодня число?
– Сегодня… двадцать четвертое марта!
– Вы помните, что случилось в этот день?
– Я всегда это помню, а не только двадцать четвертого марта.
– Я раздумывал, когда к вам лучше заявиться: в годовщину насилия, то есть четвертого октября, или двадцать четвертого марта, в годовщину убийства. Я решил, что мы с вами обойдемся без насилия.
– Какое облегчение!
– Убийство гораздо более вероятно. Я бы, конечно, хотел, чтобы все три даты совпали: вот это был бы класс! Раз в десять лет четвертого октября или двадцать четвертого марта! Увы, в жизни не все происходит так, как нам хочется.
– Жалкий маньяк!
– Вы сказали, что за десять лет ваша ненависть перегорела. Если хотите, я могу снова ее разжечь.
– Зря стараетесь. Я все равно не стану вас убивать.
– Это мы еще посмотрим.
– Не надейтесь.
– Слизняк!
– Вас это нервирует, да?
– Неужели вы оставите такое преступление безнаказанным?
– А кто мне докажет, что это вы его совершили? Вы же больной и могли все это придумать.
– Вы мне не верите?
– Не верю. Вы можете наплести что угодно, но у вас нет ни одного доказательства.
– Вот так поворот! Я могу вам подробно описать Изабель.
– Вы этим ничего не докажете.
– Тогда я приведу самые интимные подробности.
– Это только подтвердит, что вы были с ней близки, но это не доказывает, что вы изнасиловали и убили мою жену.
– Мне нетрудно доказать, что это я убил ее. Я могу очень точно описать, в каком положении вы нашли ее тело и куда я нанес ножевые раны.
– Вы могли узнать эти подробности от убийцы.
– Вы меня сведете с ума!
– Вы и так сумасшедший.
– С какой стати я буду признаваться в преступлении, которого не совершал?
– Кто знает? Вы же сумасшедший. Может, только ради того, чтобы я вас убил.
– Не забывайте: я прошу вас убить меня не просто так, а потому что меня мучает чувство вины.
– Если бы это было так, вы бы не хвастались своим преступлением. Угрызения совести усугубляют вину.
– Вы цитируете Спинозу!
– Не только вы читаете книги, месье.
– А я не люблю Спинозу!
– Ну конечно. А я очень люблю.
– Я вам приказываю: убейте меня!
– Я не могу вас убить только за то, что вы не любите Спинозу.
– Я изнасиловал и убил вашу жену!
– Вы рассказываете это каждому встречному, кого вам удается заболтать в аэропорту?
– Нет, вы единственный, кому я это рассказал.
– Какая честь! Но я вам не верю: ваш номер слишком хорошо отработан. Вы профессиональный приставала.