Вскоре Лукерья и Тенел решили соединить свои судьбы. Так Тенел остался в русской деревне.
У Тенела и Лукерьи родился сын, а спустя два года — дочь. Они назвали их Палваном и Марией. Тенел и Лукерья считали себя самыми счастливыми людьми на свете, хотя никогда об этом не говорили вслух, лишь каждый — наедине с собой… Они много работали: Лукерья слыла в деревне лучшей прачкой, а Тенел — мастером на все руки; односельчане уважали их и за добрый, приветливый нрав, и за скромность…
Молодые родители не могли нарадоваться на сына и дочку — такие они росли пригожие и сообразительные… Дети и Лукерья упросили Тенела научить их говорить по-каракалпакски. Он взялся за дело, и всерьез. Тенел помянул хорошим словом Михайлова, ведь своих-то он учил по его методу: повторял вслед за русскими словами каракалпакские…
Человеку хочется еще чего-то, всегда влечет мечта. В Тенеле она теплилась тоже. Мечта о родине. Степь снилась ему, мерещилась наяву, она влекла его с каждым годом все более властно и неотступно.
— Птица должна возвращаться в свое гнездо, а мужчина — на свою родину, — сказала ему однажды Лукерья. — Я вижу, как ты маешься! Поедем!.. Дети об этом тоже мечтают.
— Какая ты у меня! — только и смог вымолвить Тенел. У него горло перехватило от слез. В который уж раз он подумал: «Золотая досталась мне жена!»
На семейном совете порешили, что заработают поя больше денег, купят хорошую лошадь, крепкую повозку — и вот тогда!..
В один прекрасный весенний день Тенел и Лукерья погрузили на телегу свой домашний скарб, детишек и, распрощавшись с деревней, с каждым домом, с каждым жителем, пустились в дальний путь… Им приходилось не раз задерживаться в дороге, чтобы подработать денег, запастись провизией, новой одежонкой… Тенел с десятилетним Палваном не брезговали никакой работой. Лукерья и Маша посильно им помогали.
…Когда они добрались до восточного побережья Аральского моря, то обнаружили там большое скопление людей. Русские строили военные форпосты. Тенел и Лукерья решили, что негоже им появляться на родине Тенела без средств и имущества, и они нанялись на строительство военной крепости… Как только до них дошла весть, что русские вступили на каракалпакскую землю, они снялись с места. «Скорее, скорее домой! — не терпелось Тенелу. — В родной аул!»
В это же самое время в песках Каракумов от жажды и истощения погибали-умирали два путника — Калли-бек и седой человек, казавшийся совсем глубоким стариком, хотя ему не было и шестидесяти лет. Они лежали, полумертвые, на песчаном холме, худые — кожа да кости, покрытые грязью и пылью, как колючки в пустыне. Лишь по едва заметному дрожанию ресниц можно было догадаться, что путники еще дышат.