Я открыла глаза и повернулась.
— Думаешь, ударит?
— Не думаю, а знаю. Донские грозы — злые, неистовые. Особенно летом. Стоять на пригорочке, как ты, опасно. Молния как раз тянется, к чему повыше. Так что пошли.
Мы спустились с холма и, ловя щеками первые крупные капли, вошли в сад.
— А кстати, — схватил меня вдруг за руку Андрей, — ты что там делала все эти дни на холме? Причем в одно и то же время…
Немного смутившись, я рассказала ему о своих наблюдениях за крышей-пирамидой и золотых лучах.
— Вон оно что, — протянул удивленно мастер. — А я-то думал…
Что думал, он так и не сказал. Резко повернулся:
— Подожди меня в беседке.
И быстрым шагом направился к дому.
Я зашла в беседку, села, прислонившись к точеной колонне, и стала смотреть, как тяжело и неохотно падает дождь на виноград. Чистые капли, прыгая на молодые, покрытые нежнейшим серебряным ворсом, листочки, скатывались в прозрачные жемчужины, и я, как в детстве, стала мечтать, о том, как было бы здорово сделать вот такую вот брошь — капля дождя на виноградном листе… или серьги…
— Хватит мечтать, Дарья! На! Бежим, пока там все не промокло!
Андрей, закутанный в винцераду,[10] сунул мне в руки точно такой же плащ.
Мы вернулись на план и уселись на досках прямо напротив северо-восточного угла дома, метрах в десяти.
— Смотри, что сейчас будет! — толкнул меня Андрей и показал на крышу.
Минут пять я смотрела на крышу, на небо, но ничего не происходило, лишь сильней барабанил дождь по металлу и пронзительней становился ветер. Вдруг небо раскололось на части и полыхнуло сразу несколькими молниями, мгновенно окрасив все вокруг в фиолетовый потусторонний цвет. Обращенные к нам скаты крыши, бывшие до того свинцово-серыми, вдруг зажглись неестественно ярким заревом, отбросив во все концы неба столбы ослепительного радужного света. Это продолжалось какую-то долю секунды, но успело отпечататься в сознании картиной столь феерической, столь нереальной, что я позабыла все слова.
— Сказка… — только и смогла пробормотать я, когда немного погодя ко мне вернулся дар речи.
— Это не сказка, это — правильное положение дома в пространстве. Ну, и конечно, такая, как следует, форма крыши, — отозвался Андрей тоном до того спокойным, что мне стало даже немного обидно.
— Да как же так можно подгадать расположение дома, чтобы этак-то вот… полыхало! — возмутилась я. — Да и кто будет строить дом, только исходя из того, чтоб во время грозы было так красиво!
— Будет. Тот, кто знает, тот и будет, — заверил меня Андрей.
— О чем знает?
— О том, что природа прекрасна и совершенна, и жилище, построенное в ней, должно быть так же прекрасно и совершенно, как и она… Даже во время грозы.