— Здравствуйте, — я вышла к хозяевам из-за стены винограда.
— Здорово ночевала, доня! — поздоровались со мной хозяева.
— Слава Богу! Домна Федоровна! Чем помочь? Чем заниматься мне сегодня?
— Ты посиди пока с нами, Дашунь. Зараз, мы разберемся тут… — и хозяева продолжили обсуждать вопросы приема гостей уже в моем присутствии.
Стариков, как наиболее уважаемых людей, Калитвины собирались поселить у себя в доме. Старушек — со мной в «хате-больнице», тех, кто помоложе, устроят на ночлег в том самом сарае, где прошлым летом жила моя экспедиционная группа. Остальных гостей примут живущие в станице бесчисленные кумовья Домны Федоровны и Алексея Петровича. Разместить надо было человек семьдесят (это только родственники из дальних станиц и городов), а всего на свадьбу ожидалось около трехсот гостей. Обсуждая детали, хозяева старались предусмотреть все, чтобы гостям у них в доме было комфортно и не хлопотно. Меня поразило, как пекутся они о всяком госте, помня о привычках и предпочтениях каждого.
Убирая посуду после завтрака, я спросила знахарку:
— Тетя Домна, а почему гостей вы селите в домах, а сами с Алексеем Петровичем собираетесь ночевать Бог знает где? Гостям и так — отдыхать, веселиться, а вы на ногах все время, в бегах, в заботах, вот вам бы и отдохнуть…
— Потому что справный хозяин ночь не доспит, а гостя заберечь должен.
— Ну ладно одного-двух, но это же физически невозможно — угодить на такую толпу!
Хозяйка окинула меня строгим взглядом, но ответить не успела: приехал Федор, и мы пошли встречать его. Сын знахарки привез из станицы посуду, взятую напрокат у родни и знакомых. Мы перетащили коробки в летнюю кухню и принялись разбирать кастрюли, сковородки, тарелки, миски, салатницы, рюмки, стаканы, фужеры, вилки, ложки и ножи. Мне надо было протирать все это смоченным в уксусе рушником, а Домна Федоровна вытирала их насухо, сортировала по размеру и стопками складывала обратно в коробки, но уже подписывая — "тарелки глубокие", "тарелки мелкие", «блюдца»… Помня ее недовольный взгляд, когда спросила ее, зачем заботиться о гостях в ущерб себе, я решила больше не затрагивать эту тему. Но знахарка сама вернулась к разговору:
— Гость, доня, в дому — Божий человек. Неважно, один он или тысяча их. Он — пришлец из задомья, с ним обращаться надо ласково да бережно.
— Из чего пришелец?
Из задомья, — и, видя мое непонимание, пояснила. — Ну есть дом — это твое, ближний круг, а задомье — то, что за домом, чужое, дальнее. Человек, приходящий в дом к тебе из дальнего круга, опасность в себе таит.