АЦЕТОН. Эй ты, мерзкая беляшка!.. Тьфу-тьфу… Шмыг! Сейчас я отрежу твою кудряшку и потяну за влажный язык! Чих-чих! Пык!
РАСТВОРИТЕЛЬ. Кончай браниться, урод суровый. Я готов биться с тобой за торжество божьего слова! Возьми копье наперевес, сожми его, чихая, а мне помогут с небес силы нашего рая!
АЦЕТОН. Ваша страна Раствор станет колонией нашего Мазка! Ваши кислые реки станут горькими, ваше сено превратится в солому, а ты будешь заточен в вечную смолу!
РАСТВОРИТЕЛЬ. Наш Бог — наш млечный Сок не даст свершиться мерзости сией. К битве, синеватый ублюдок!
АЦЕТОН. Да сгинут сладость и чудо!
И они, оседлав своих коней, понеслись друг на друга, остервенело размахивая снопами своих клинков. Ацетон ударил первым и отсек Растворителю уху: Растворитель по-доброму улыбнулся и вытащил хрустально-белый лук с острой-острой тонкой стрелой. Ацетон поморщился, и…
Ко мне пришла моя жена с кружкой, ее губы были смиренно сжаты, левая нога дрожала.
— Я сделала, вот, попробуй… Я тут же вмазался.
— Это не он! Не он!! Не он!!!
Она упала на кровать в конвульсиях. Я встал.
— Надо ехать в магазин. Надо купить растворитель. Суши последние бошки. Молись. Да не оставит нас! Человек насквозь химичен. Больше нет ничего. Да победит Растворитель!
Я сел в машину и поехал. Я долго ждал до открытия. Я шел, словно босой по стеклам. Я купил 646-й. Я сел и долго-долго ехал обратно.
— Все дело в нашем неверии, — говорил я, отжимая тряпку с растворителем, в которой была маковая соломка. — Плоть и дух взаимопроникаемы, а мы не верим. Неужели он здесь есть?
— Я чувствую его! — вскричала моя бледная жена. — Этот запах… Он так сладок, о, как же он сладок!..
— Цвет — коричнево-золотой, янтарный, медовый… Или это опять смолы?
В ужасе и преддверии я ангидрирую. Развожу. Выбираю через "петух".
— Вмажь меня.
Холодными руками жена протыкает мне руку, берет контроль, кровь вопросительным знаком изгибается внутри шприца, жена нажимает на поршень, и я чувствую… Взрыв!
— Это — он!!!!!
Мир воскрес; только ради этого мига стоит жить. Я сел на стул, вновь прекрасный и благодатный. Все химично, все великолепно. Раствор был во мне, раствор был рядом со мной, рядом, больше ничего не имеет смысла; так должен я прожить всю свою жизнь. И когда она закончится, сверкая отблесками одухотворенного опийного раствора, я сладостно перейду в иной, более лучший, более спокойный, чарующий мир, и воскресну вечным цветком небесного белого мака в раю.
— На тебе следы мака… — испуганно проговорила моя жена. — Как говорил этот с автоматом… Неужели это — он?!