— Склага! — выдохнул пораженный Цмипкс тут же вспоминая свое наказание и суть. — Что это?
— Ты — шустр! — прогрохотал гигантский Склага, похожий на двугорбый пригорок. — Ты уже проявил Яж, встретив его, и собирался вылетать на старую Звезду. Ну-ну!! Ты — плох! Повезло ж!
— Что там? Где Яж?
— Я его отправил умненьким существом на планету Бязда — ты ж его преобразил, он же был скланью, а сейчас — умственник! Ты пробыл денек, я тебе возвращаю щупиньки, не шали, а сюда больше не появляйся. Ишь! Впрочем, ты и дорожки не найдешь пока…
— А что же это? Здесь раньше жили звезды?
— Да. Это проход, выход, мочка. Не думал я, что ты сможешь туда выгрести… Зачем ты?
— Но что это все?
— Пора назад, — сказал Склага. — Сейчас у тебя еще бздетство. Ты скоро все узнаешь. В учёбище. В учёбище. В учёбище.
— Звезд есть высшее на Звезде и вне Звезды, и мы все — звезды!
Так говорил в учёбище сучитель Валя, превратив себя в выпученно-яркий, угольчатый зоореол. Не было времени, бздетство навсегда, а в учёбище один миг, миг, миг!.. Звездючки воспаряли в полуквадратной зале, воспринимая всё. И Цмипкс и Тьюбющ, степенно расправив щупики, слушали мысленные вскрики сучителя, обращенные в их центры.
— Звезд есть самое из самых, победа над тягомутью тверднопородной, над срутиной тварческой; звезд есть творчество, а не убожество (у, божество!) бксстворчатое!.. Вы это знаете, но вы еще узнаете. Вот здеся наши щупики.
Валя выявил свои щупики, кокетливо пожурчав ими в радужном воздухе залы.
— Они могут сделать нас всем. Вы знаете!
— Мы — звезды!! — хором отозвались пученики.
— Могут завязать нас в виде жочемука или хни!..
— Звезды!!
— Могут обратить нас в стол, иль в дух.
— Звезды!!
— Могут лишить нас формы, нюха, низа.
— Э!
— Могут слить нас, как жидкость, в водную эсфирь мира.
— О!
— Могут подтянуть нас к виду сфермы вселенской.
— Э!
— Могут показать нас, как блюдей с таинственными тарелочками на усах!
— Э!
— Мы можем все! Мощь наша — зассуга наша древнистая, она — добро! Но было другое время, — так было не всегда.
Учёбище представляло собой ворончатый провал света в предельнорадостном мире Звезды. Бздетство можно стряхнуть с себя, словно пыль галактик — так! Сучитель Валя сократился до зияющей точки самого себя, сотворив щупиками небольшие пппппарты. Он ыговаривал, остальные внимали.
— Когда время билось потайной механизмой мирской, звезды назывались зездами. Или сездами, как хотите. Они выглядели, будто четырехшуястый ворсянник, пять бошечек, колесики-ножки и глубинная высшая устремленность. И они уничтожали самих себя, чтобы достичь свободы и труда. Бакаления и бакаления срабатывали они свой окружной пейзаж, напоминающий бездуховную красоту. Сверху зезды выглядели кривыми небольшими плевочками, но они были тверды! Это был яростный народчик, вдыхающий газы родной планеты.