Урэвтэгин сорвался с места и бросился навстречу человеку в длинноухой пыжиковой шапке. Начальник облместпрома… Это повыше, чем председатель райисполкома. По крайней мере так думал Тыплилык… Нет, надо всё же сказать Урэвтэгину. Деликатно намекнуть, что начальники любят, чтобы с ними разговаривали издали, а не хлопали по спине и не толкали в грудь, как делает это он с начальником местной промышленности области.
Приезжие сгрудились вокруг председателя поселкового Совета и директора совхоза Беркута. Тыплилык стоял поодаль и, когда они двинулись по направлению к гостинице, пошёл следом.
Затихший было гостиничный коридор стал снова наполняться шумом и говором. Многие встретили своих знакомых. Слышались возгласы удивления, глухое похлопывание друг друга по спинам. От стаявшего с обуви снега на полу образовались лужи.
Полина Андреевна сердито выметала снежную кашицу, расталкивая столпившихся в коридоре людей.
Затем началось распределение прибывших. Потеснили даже лётчиков, а в комнату, которую занимал Тыплилык, добровольно перешёл жить Урэвтэгин. Третья кровать пустовала недолго. Раздался стук, и бочком, держа в растопыренных руках постельные принадлежности, вошёл начальник облместпрома.
— О! Урэв! Это ты песцов везёшь? — спросил он Урэвтэгина, кидая ношу на кровать.
— Это не я — вот он, — Урэвтэгин показал на Тыплилыка и спросил: — А вы не боитесь запаха, товарищ Цой?
— Мне никакой запах не страшен, было бы тепло, — весело ответил Цой.
Тыплилык предложил ему занять кровать около окна.
— Тут всегда свежий воздух — дует, — сказал он.
— Большое спасибо, — ответил Цой, — люблю свежий воздух.
Цой стащил с ног тяжёлые унты из собачьего меха и положил их подошвами на тёплые батареи. Потом сел на кровать, свесив ноги в толстых шерстяных носках. В таком виде начальник облместпрома имел какой-то домашний, обыкновенный вид. Он стал расспрашивать Тыплилыка о песцах.
— Значит, голубые? О! Надо посмотреть.
— Чего их смотреть? — лениво отозвался Тыплилык. — Ничего в них красивого нет.
— А всё же любопытно, — сказал Цой.
Тыплилык пообещал как-нибудь сводить его в самолёт поглядеть на необыкновенных пассажиров.
Вскоре Цоя пригласили на партию преферанса.
В коридоре не прекращался топот, сквозь тонкую фанерную дверь доносился громкий смех, кто-то спорил с Полиной Андреевной.
— Шумно стало у нас, — заметил Урэвтэгин.
— Да, — согласился Тыплилык и вздохнул. — Хоть бы завтра погода улучшилась. Вылететь бы… Осталось-то ведь пустяки — двенадцать часов лёту. Мои лётчики даже согласны лететь без ночёвки в Анадыре. Только сядут заправиться — и дальше.