— Что означают его действия?
— Посмотрев на тебя, он таким образом тебя приветствовал. Показал, что тебе пора обзавестись манком для духа и сумкой, но искать их следует не в наших краях. Три валуна — три препятствия на твоем пути. Овраг, указанный гуахо, означает, что обретать силу тебе лучше всего в оврагах или каньонах. Остальное поможет определить место, где ты найдешь гуахо. Я знаю, где оно находится. Скоро мы туда отправимся.
— Ты хочешь сказать, что это место есть на самом деле?
— Конечно!
— Где?
— Не скажу.
— А как же я его найду?
— И этого не скажу. И не потому, что не хочу, а просто не сумею.
Я попросил его объяснить то, что я увидел, находясь в доме. Дон Хуан засмеялся и изобразил, как я вцепился ему в ногу.
— Гуахо подтвердил, что ты ему нужен. В очередной раз показал свое благорасположение.
— А его лицо?
— Оно знакомо тебе потому, что ты его уже видел. Возможно, это лицо твоей смерти. А испугался ты по собственной глупости. Хорошо, что я был рядом и успел тебя стукнуть, а то бы тебе не поздоровилось. Чтобы противостоять гуахо, надо быть настоящим воином, иначе гуахо рассвирепеет и уничтожит тебя.
Наутро дон Хуан отговорил меня возвращаться в Лос-Анджелес. Вероятно, ему показалось, что я не совсем пришел в себя, и он посоветовал для восстановления сил посидеть дома, лицом на юго-восток. Сам сел слева, протянул блокнот и сказал:
— На этот раз ты связал меня по рукам и ногам. Я вЬшужден не только сидеть с тобой, но и разговаривать. В сумерки отведу тебя к воде, — продолжал он. — Ты еще не окреп, сегодня тебе нельзя оставаться одному.
Его озабоченность меня встревожила.
— Я сделал что-то не так? — спросил я.
— Потревожил гуахо.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сегодня нельзя говорить о гуахо, поговорим о чем-нибудь другом.
Разговаривать не хотелось — меня охватила непонятная тревога. Дону Хуану мое состояние показалось забавным.
— Только не уверяй меня, что тебе нечего сказать, — со смехом произнес он.
Его веселость меня успокоила, и я тут же вернулся к размышлениям о гуахо. Лицо было знакомым, хотя я никогда не видел его раньше. В чем дело? Едва я начинал думать о лице, как меня отвлекали самые разные мысли, словно какая-то часть моего сознания знала секрет, но противилась тому, чтобы он раскрылся. Воспоминание о знакомом лице было настолько мучительным, что я впал в меланхолию. К тому же дон Хуан сказал, что это, возможно, лицо моей смерти.
— Дон Хуан, что такое смерть? — выпалил я после долгих раздумий.
— Не знаю, — улыбнувшись, ответил он.
— У каждого человека есть какое-то представление о смерти. Я хотел бы узнать о твоем.