Я приехал к дону Хуану 30 мая 1969 года и без обиняков заявил, что хочу еще раз попытать счастья в «видении». Он с улыбкой покачал головой и сказал, что нужно набраться терпения, ибо время еще не пришло. Я настаивал на своем, утверждая, что вполне готов.
Кажется, мои докучливые просьбы ничуть ему не досаждали, и все же он попытался изменить тему разговора. На это я не поддался и спросил, как мне перебороть свое нетерпение.
— Поступай как воин, — ответил он.
— Как именно?
— Это познается на деле, а не на словах.
— Ты говорил, что воин думает о собственной смерти. Я думаю о ней непрерывно, а толку никакого.
Дон Хуан громко причмокнул — видимо, начал сердиться. Я заявил, что не собираюсь ему надоедать и вообще, если мешаю, могу вернуться в Лос-Анджелес. Дон Хуан ласково похлопал меня по спине и сказал, что ничуть на меня не сердится; просто я и без него знаю, что значит быть воином.
— Скажи, что надо делать, чтобы жить как воин? — спросил я.
Дон Хуан снял шляпу, поскреб в голове и пристально посмотрел на меня.
— Очень ты любишь, чтобы тебе все разжевали, — усмехнулся он.
— Так уж устроен мой ум, — сказал я.
— Вот и плохо.
— Так скажи, каким образом его изменить! Я потому и спрашиваю, как стать воином; если бы я знал, то сумел бы перемениться.
Мои слова очень его рассмешили, и он снова похлопал меня по спине.
Я боялся, что дон Хуан в любой момент спровадит меня из дому, и потому быстро уселся перед ним на свою циновку и стал задавать вопросы. Меня интересовало, почему я должен ждать.