Неопределенность продолжалась до семи вечера, когда в отель наконец прибыли их сиятельство, причем не в одиночестве, а сопровождаемый невзрачным господином средних лет, в котелке и с зонтиком-тростью. Господин был белобрыс, обладал тонкими соломенными усиками, невозмутимо-ленивым взглядом и обликом напоминал приказчика из дорогого магазина для благородной публики.
Прохор немедленно осознал – случилось нечто донельзя скверное. Барин выглядел смертельно уставшим, побрит неаккуратно, костюм помят, но это еще полбеды: за долгие годы камердинер научился различать малейшие оттенки настроения Алексей Григорьича, когда он глядит искоса, будто птица, осторожно трогает указательным пальцем повязку на глазу и громко, словно паровоз, выдыхает, значит, барин растерян и подавлен. Ничего подобного с ним не случалось со времен японского плена.
– Нам необходимо поговорить наедине, – не здороваясь заявил Барков лорду Вулси. – Господа, пожалуйста, покиньте кабинет и не входите, если вас не позовут.
– Какая таинственность, – шепнул под нос Монброн, но, как и прочие, вышел. – Тимоти, что, по-твоему, за тип приехал с графом?
– Я тебе не гадалка. Если нас выгнали, пойдемте на первый этаж, в ресторан. Время ужина, а я голоден как волк…
Двери номера затворились, Барков щелкнул замком.
– Милорд, позвольте рекомендовать: подполковник Свечин, Василий Константинович, из главного управления Отдельного корпуса жандармов, следователь по особым делам. У него есть вопросы…
– Я владею английским, – упреждая вопрос Джералда, сказал господин Свечин. – Ваша светлость, мне неприятно вас тревожить, вы гость, но служба есть служба. Дело действительно крайне, крайне серьезное, способное даже затронуть отношения между нашими державами.
– Присаживайтесь, – ответил недоумевающий лорд Вулси. – Могу я осведомиться, каковы причины… Настоящего визита?
– Ваша светлость, по сведениям, некоторое время назад вы сталкивались с тайной организацией, именующейся «Сионским приоратом». Меня интересует любая информация об этих людях. Персоналии, связи, потенциальные возможности и прочее.
– По сведениям? – кашлянул Джералд и перевел взгляд на Баркова. Тот не смутился:
– Я обязан был рассказать о кладе на Рейне. Понимаете, обязан! Подполковник, объясните его светлости…
* * *
Тем временем в ресторации «Виктории» играла музыка, сияли электрические лампы, забранные в стеклянные плафоны в виде цветов золотистых лилий, постояльцы отеля и зашедшие с улицы любители хорошей кухни вкушали плоды трудов французских и итальянских кулинаров, составлявших немалую часть доброй славы гостиницы. Развлекательная программа не вызывающая, а вполне скромная – фортепиано, скрипка и романсы, никаких вульгарных цыган и медведей. В «Виктории» останавливается консервативная публика.