Голову над тем, какую цель выбрать, мне ломать не пришлось. Если уж играть – то по крупному! Вообщем я остановился на вполне прозаическом и скромном плане: сделать Россию самой сильной, богатой и успешной страной в мире. Кроме того, надо было позаботиться о том, чтобы не повторить судьбу моего 'будущего'.
Неизбежность крупных мировых войн, неизбежных в будущем, меня признаюсь пугала. Хотелось бы, чтобы человечество перестало подвергать себя опасности быть уничтоженным каким-нибудь из своих собственных, самоубийственных творений. Ведь в этом мы обладаем редкостной изобретательностью. Человечество могло уничтожить себя десятками рукотворных способов, начиная от быстро достигающих своих целей ядерных бомб и заканчивая неумолимым климатическим сдвигом с порожденными им катаклизмами. И чтобы вообразить это, мне не требовалось особого воображения. Достаточно вспомнить из любой из сценариев столь популярных фильмов-катастроф. Или просто атомную войну, которая уничтожила человеческую цивилизацию в моём, личном будущем.
Впрочем, направление развития человеческой цивилизации в другое, более мирное, русло было весьма отдалённой задачей. Слишком уж масштабной была проблема и слишком неочевидны пути решения. А вот задачу создания их России сверхимперии, я уже вполне мог осуществить за свою жизнь. Благо что и как нужно достигнуть я представлял себе в полной мере. Именно в этом и заключалось мое преимущество перед обычными людьми, преимущество человека которому довелось пожить в двух эпохах, в двух разных тысячелетиях.
Я обладал знанием того, что единственный более-менее успешный проект по захвату и удержания мирового господства – проект Соединённых Штатов Америки – лишь в малой степени опирался на военную силу. Родившись как союз успешной военной и финансовой политики, он добился успеха благодаря новой форме войны – информационной. Той войны, когда армии и пушки сменяли транснациональные компании и финансовый капитал, а их в свою очередь средства массовой информации и новостные выпуски. Конечно, средства массовой информации пока находились в зачаточном состоянии, но новые виды связи: телеграф, а в ближайшем будущем телефон и радио, требовали моего самого пристального внимания. Равно как и печатные издания: газеты, журналы, книги. Я не мог себе позволить недооценивать силу печатного слова. Достаточно вспомнить такие книги как 'Что делать?', 'Капитал', 'Майн Камф' чтобы понять, каких бед может принести всего лишь двести-триста страниц по недоразумению прошедшего цензуру текста.