– Дальше. Дальше. Подожди...
Рука Насрулло, державшая фотографию конопатого секонд-лейтенанта, едва заметно дрогнула.
– Хорошо. Дальше. Все?
– Да, господин.
– К завтрашнему дню сделаешь мне перевод всех четырех страниц, которые смотрел наш гость.
Насрулло, тоже учившийся какое-то время в Пакистане, сам неплохо владел английским, но ломать голову над переводом ему не хотелось.
– Слушаюсь, господин.
– А эти вояки... которые сожгли маковое поле, они еще в кишлаке?
– Да, господин. Они пробудут еще несколько дней. Это пропагандистская акция. Они будут предлагать еду и зерно и уговаривать крестьян сажать пшеницу, а не мак.
– Ослы!
– Да, господин, – согласился Гулом и сдержанно вздохнул.
Утром Володя Локис, собираясь на службу, предупредил мать, что ему предстоит командировка во Владимирскую область на несколько недель.
– Но я не понимаю, зачем тебе ехать на этот полигон? – расстроилась Анна Тимофеевна. – Ты же на складе служишь?
– Конечно, на складе. Я выдаю военное имущество и продовольствие, – привычно соврал Локис. – И поэтому меня все уважают.
– За что? Выдаешь и выдаешь.
– Выдавать можно по-разному. Я ведь могу, например, случайно, без всякого умысла, выдать прапорщику сукно на шинель, которое положено полковнику. А полковнику – то, что положено майору. А майор будет ходить в том, в чем положено ходить прапорщику. Представляешь, как этому самому прапорщику будет приятно щеголять в полковничьей шинели?
– Разве я этому тебя учила? Не смей такими махинациями заниматься! Не смей!
– Мам, ну, мам?! Шуток не понимаешь?
– Дурацкие шутки! Откуда я знаю, шутишь ты или на самом деле так делаешь?
– Мама, ну что ты, в самом деле?
– Я уж и не знаю, когда ты правду говоришь, а когда сказки рассказываешь! Взял моду над матерью смеяться! Нехорошо это, сынок.
– Мам, ну больше не буду. Честное слово, не буду.
– Так я тебе и поверила, – проворчала Анна Тимофеевна и принялась готовить бутерброды для сына. – Все норовишь зубы заговорить, а про полигон так и не ответил. Будто я не понимаю твоих хитростей. Ну, вот скажи мне, зачем тебе на тот полигон ехать? Скажи! Только честно.
– Ладно. Мам, ты человек проверенный, тебе я могу сказать. Только очень прошу: никому! Особенно соседкам во дворе. Ты ж понимаешь!
– Понимаю, понимаю! Говори, не томи!
– Меня посылают на особо важное специальное и, главное, секретное задание.
– Ох! – испуганно охнула мать, прикрыв рот рукой.
– Да ты не бойся, ничего не страшного!
– Как ничего страшного, как ничего страшного, если специальное и секретное? – заволновалась Анна Тимофеевна.