– Мы вас уважаем. Мы вас уважаем больше, чем вы нас. Покажите этому барану, как мы их уважаем. Мы уважаем вас, как баранов.
Афганец отдал несколько команд на своем языке, и в трейлер втащили тело часового, которого и выходил проверить Болдуин. Солдат был весь в крови, но был еще жив. Несколькими пощечинами его привели в чувство.
– Твой командир этот? – спросил афганец у солдата, указывая на сержанта-майора. – Ты меня слышишь?
– Да, – с трудом открыв рот, ответил солдат.
– Этот?
– Да, – подтвердил солдат.
– А ты знаешь, где этот рыжий офицер? – Афаганец показал фотографию лейтенанта Томми Уэльса.
– Он ушел с отрядом майора.
– Куда?
– Я не знаю, честное слово, я не знаю. Я все сказал, все, что знаю. Не бейте меня. Мне очень больно.
– Я не верю тебе! – строго сказал афганец. – Ты говоришь неправду. И ты будешь наказан.
Он повелительно кивнул в сторону солдата, и тотчас один из головорезов, громадный таджик с лохматой темно-каштановой бородой, вытащил из-за пояса широкий слегка изогнутый нож.
– Что вы делаете?! – крикнул Болдуин. – Вы ответите за это!
– Что мы делаем? – с притворным удивлением спросил афганец. – Сейчас увидишь.
Моджахед взял левой рукой израненного часового за нос, как иногда делают брадобреи, когда сбривают у клиента усы, и легко, одним движением, отрезал солдату кончик носа. Солдат закричал диким голосом, но тут же захлебнулся хлынувшей кровью и стал мучительно кашлять, выплевывая кровавые сгустки, а затем потерял сознание.
– Убрать падаль, – распорядился афганец и повернулся к сержанту-майору. – Так куда ушел этот рыжий?
«Брадобрей» вытащил часового за ноги из трейлера и тут же вернулся.
Уорент-офицер молчал. Ему было очень страшно, но он давал присягу и решил молчать.
– То, что не знает простой солдат, должен знать его командир, – сказал главарь афганцев, приказы которого выполнялись без промедления. – Но ты ведь не хочешь с нами говорить?
– Нет, – нашел в себе силы ответить Болдуин. – Я не буду с вами говорить.
– Тогда ты будешь кричать, – спокойно отреагировал главарь. – Очень громко кричать и сожалеть о том, что не хотел с нами говорить. Ты командир – мы не будем тебе отрезать нос. Мы отрежем тебе что-нибудь другое.
Афганец вновь кивнул головой, произнеся несколько слов на своем языке. К Болдуину подскочили двое моджахедов и бросили его на пол, а третий, тот самый брадобрей с окровавленным ножом, стал стягивать с сержанта-майора штаны.
– Не-е-е-т! – закричал изо всех сил сержант-майор, выгибаясь на полу под тяжестью двух головорезов.
– Ты все-таки хочешь что-то сказать? Или будешь только кричать? – с ехидной ухмылкой поинтересовался главарь.