– У меня такое чувство, что Прохоров может вернуться, – женщина подошла к окну.
Подполковник стоял, склонившись к окошку «Жигулей», и о чем-то говорил с водителем.
– Инструкции дает. Он все-таки зануда.
Лада опустила занавеску, только после того, как увидела, что Прохоров сел в машину и уехал, повернула оконную ручку. За то время, пока ее не было, воздух в квартире застоялся. Занавеска тут же качнулась от ветра, да так и застыла, подхваченная потоком воздуха.
– Сквозняк. Неужели я оставила балкон открытым? – эти слова Лада пробормотала с досадой, но без страха, настолько поверила разговорчивому подполковнику, уверявшему, что все неприятности остались позади.
В спальне полупрозрачная занавеска уже втянулась в приоткрытую дверь.
«Точно, не закрыла. Или это Прохоров балкон открывал, чтобы мне продемонстрировать, что нигде никого нет?» – Лада замерла, пытаясь припомнить, подходил ли подполковник к балкону.
Она задумчиво подошла к двери и потянула ручку на себя. Дверь не поддалась, она лишь слегка качнулась и тут же вернулась на место, словно кто-то держал ее с другой стороны. Сельникова испуганно отдернула руку, она уже готова была броситься назад – в комнату, где осталась коробочка, похожая на пейджер. Но ноги словно приросли к полу, в мыслях женщина понимала, что надо убегать, но тело не слушалось ее.
Балконная дверь медленно отворилась, занавеска отошла в сторону и в спальню зашел Клим Бондарев.
– Это я, – спокойно сказал он, останавливаясь.
– Дурак! – вырвалось у Лады. – Ты меня напугал.
– Это не самое страшное из того, что могло с тобой случиться.
– Убирайся. Я тебя не звала. Нормальные люди входят через дверь.
Клим приложил палец к губам.
– Я и вошел через дверь. Просто прятался на балконе. Не кричи. Тебя услышат.
– Кто? – Лада отступила на шаг.
– Тот, кому не надо слышать твой крик.
Клим поднял руку и прижал указательный палец к губам Сельниковой.
– Только тихо, пожалуйста. Я тебя прошу, не кричи. Не ради меня, ради себя. Я все сейчас объясню.
– Как ты сюда попал? Он же все проверил, и дверь была заперта.
– Все в порядке, – сказал Клим, понимая, что, если сейчас Сельникова увидит в его руке пистолет или он сделает неосторожное движение, она может громко закричать. – Лада, у меня не было времени дожидаться тебя в кабинете Прохорова. Мне очень нужно побыть здесь.
– Кто ты? – спросила Лада, и если бы ее губы не были ярко накрашены, то Клим увидел бы, что они стали белыми, как и все лицо. – Кто ты? – опять испуганно, но уже понемногу приходя в себя, спросила Лада.
– Я – Клим Бондарев. Мои документы тебе видеть ни к чему, ты же все равно не веришь документам.