«Ладно, – справедливо рассудил Александр, – контрабанда контрабандой, тут даже и думать нечего. Тут я даже понятия не имею, какой вопрос могут задать, в чем обвинить, и как вообще они собираются «пристегнуть» меня к этому делу».
Думать надо было о другом. О том, в чем его первоначально подозревали и за что, скорее всего, он сидит – о выпущенной на волю медведице. Дело тоже, между прочим, нешуточное. Пять раздавленных всмятку дорогих автомобилей, три разгромленных ресторана, и это если не считать «мелких» пакостей, как то: вывороченные с корнем деревья и фонари, перевернутые торговые палатки, перепуганные насмерть туристы, которые наверняка начнут судиться с городскими властями Лимассола и требовать денежной компенсации за моральный ущерб и обделанные со страху штаны.
И, между прочим, подстава тут идет не хуже, чем в деле с контрабандой. Одни подброшенные отмычки чего стоят! Сработано красиво и элегантно. И Александр с полной уверенностью мог даже предположить, чьих это рук дело, в самом прямом смысле слова. А к медведице попутно приладят и остальную чушь, вплоть до наркоты.
Значит, первое, что необходимо было сделать Оршанскому, – откреститься от дружбы с Игорем Вениаминовичем и интимных отношений с Вероникой Гогоберидзе, которых, кстати и к сожалению, действительно пока не было. Задача, в общем-то, не такая уж и сложная. С господином Игорем Вениаминовичем Хруцким он знаком всего двое суток, так что назвать их отношения дружескими никак нельзя. Они просто живут в одном фургоне, так как в гостинице – дорого. Вот старый клоун пожалел соотечественника и пустил к себе. И это – самое главное показание. А то, что он страховал Веронику, когда она выступала на дискотеке, тут и без ее показаний найдется масса очевидцев, которые подтвердят его алиби.
Далее – с опознанием. Тут полный мрак и непонятки. Этот пункт Оршанский пропускал. Неизвестный опознаватель явно состоял на чьей-то службе, и с ним еще предстояло пободаться…
Оставался самый неприятный – отмычки. Где взял и зачем? Где взял, где взял… Купил! Он ведь журналист, а не уголовник, и работает, между прочим, в аналитическом отделе, а не в отделе криминалистики, поэтому совершенно не знал, что это такое. Ах, это отмычки? А он, рафинированный писака, предполагал, что это какой-то местный сувенир… Симпатичная вещица, взял да и купил… где купил? На рынке! У кого? Ну, можно нарисовать и словесный портрет, тут проблем не будет. Местные жители не отличаются большим спектром цвета волос, кожи и формой носа. Зачем купил? Ну, блестящее, понравилось, подумал, что это – ожерелье, такое местное народное творчество. Хотел сделать экзотический подарок своей московской девушке.