Завербованная смерть (Зверев) - страница 40

Поняв, что в ближайшие минуты никаких действий, кроме побледнения, от своего благоверного не дождешься, Изольда взяла инициативу в свои руки.

– Послушайте, – гневно зазвенел голосок хозяйки, – что вы себе позволяете? – Дрессировщик с нескрываемым любопытством уставился на юную фурию. – Что это за самоуверенное хамство? – продолжала та. – Не знаю и знать не хочу, какие между вами дела, но, в конце концов, вы не у себя дома!

– Володя, – мягко и устало обратился укротитель к своему застывшему компаньону, – прошу тебя, урезонь ты свою воинственную амазонку. Иначе она нам всю малину обгадит.

На гордого и напыщенного, потом на окаменевшего иллюзиониста слова дрессировщика возымели магическое действие. Он встряхнулся, вышел из комы и, к великому удивлению своей ассистентки, встал на сторону хама.

– Изольда, милая, – моляще начал он, – ну я же тебе говорил, что цирк – это одна семья. И здесь принято пренебрегать разного рода условностями.

– Между прочим, – Изольда гневно вперилась в своего избранника, – ваш коллега мог бы и постучать. Хотя бы условно. – От переизбытка наглости на один квадратный метр их тесного жилья, Изольда перешла на уничижительное «вы». – Здесь, между прочим, кроме вас живет и спит женщина, которая могла оказаться неодетой!

– Пф-ф-ф! – беззаботно хмыкнул Заметалин.

– Но ты же была одета. – Вольдемар продолжал защищать товарища по причинам, которые для Изольды пока были совершенно непонятны. – И ты тоже можешь зайти к нему без стука.

– Пф-ф-ф! – таким же презрением на презрение ответила юная правозащитница феминисток. – Уж кто-кто, а непревзойденный мастер медвежьей дрессуры товарищ Заметалин на этот счет может совершенно не волноваться, – резко бросила девушка, однозначно расставляя точки над «i» в отношениях, словно и не было их задушевных посиделок в ресторане всего несколько часов назад.

– Изольда, девочка моя, – снова попытался урезонить свою помощницу Вольдемар, – если ты не пересмотришь свою позицию, тебе будет очень тяжело жить в труппе… – Укротитель согласно-одобряюще кивнул головой.

– А тебе – со мной, – отрезала девушка и снова переключилась на дрессировщика. – Скажите мне, товарищ хам, какое отношение имеет господин Вольдемар Жозеффи к вашей плешивой и затурканной медведице?

– Глупая вы барышня, – устало отмахнулся от нее Заметалин. – Если ваш, не знаю, кем он там вам приходится – муж или любовник – господин Вовка Жеребцов по глупости объяснит, в чем дело, может быть, вы поймете. Знаю только, что по приезде в Москву вы мне руки будете целовать и запоете совсем другие песни и куда более очаровательным голосом. – Отдышавшись, дрессировщик тяжело поднялся со скрипучего стула, жестом римского патриция закинул на плечо свисающие почти до пола концы пояса и с достоинством удалился.