— Ты наполнена рассудочными суждениями, — пояснил он. — Они мешают тебе понять то, что я говорю, например, что ты можешь командовать ветром.
Он смотрел на меня сузившимися критическими глазами.
— Ну? — потребовал он нетерпеливо.
Прежде чем я поняла, что случилось, он ухватил меня за руки и одним быстрым, плавным движением раскачал и мягко приземлил. Мне показалось, что я видела его руки и ноги вытянувшимися, как резиновые ленты. Это был мимолетный образ, который я тут же объяснила себе как искажение восприятия, вызванное жарой. Я не стала задерживаться на нем, ибо именно в тот момент мой взор отвлекла Делия Флорес и ее друзья, расстилавшие большую полотняную скатерть под соседним деревом.
— Когда вы добрались сюда? — спросила я Делию, поставленная в тупик тем, что не сумела ни увидеть, ни услышать приближение группы людей.
— Мы собирались устроить пикник в твою честь, — сказала она.
— Потому что ты присоединилась к нам сегодня, — добавила одна из женщин.
— Как это я присоединилась к вам? — спросила я, чувствуя, что мне не по себе.
Не заметив, кто это сказал, я переводила взгляд с одной женщины на другую, ожидая, что кто-нибудь из них объяснит свои слова.
Безразличные к моему все возрастающему беспокойству, женщины были заняты тем, что старались ровно расстелить полотняную скатерть. Чем дольше я наблюдала за ними, тем беспокойней становилось у меня на душе. Все вокруг было так странно для меня. Я легко могла объяснить, почему приняла приглашение Делии встретиться с целительницей, но совсем не понимала своих последующих действий. Все происходило так, как если бы кто-то еще завладел моим разумом и заставлял меня оставаться здесь, реагировать и говорить вещи, которые я не хотела бы говорить. А теперь они собираются устроить празднество в мою честь. Это, мягко говоря, обескураживало. Как бы упорно я ни размышляла об этом, все равно не могла постичь, что же я здесь делаю.
— Я, конечно же, не заслуживаю ничего такого, — пробормотала я.
Мое немецкое воспитание брало верх. Люди просто забавы ради не делают что-то для других.
Только после того, как послышался безудержный смех Мариано Аурелиано, я наконец осознала, что все они уставились на меня.
— Нет причин так напряженно обдумывать, что произошло с тобой сегодня, — произнес он, мягко похлопывая меня по плечу. — Мы устроили пикник, потому что нам нравится действовать экспромтом. А так как сегодня Эсперанса исцелила тебя, моим друзьям здесь захотелось сказать, что пикник в твою честь. — Он произнес это небрежно, почти равнодушно, как если бы речь шла о каких-то пустячных вещах. Но его глаза говорили кое-что еще. Их взгляд был жестким и серьезным, и, словно это было жизненно важно, я внимательно слушала его.