— А как с Эсперансой и смотрителем? — прервала я ее. — Я сновидела, что они оба — это ты.
— Ты права, — сказала она, как будто это была самая естественная вещь в мире. — Я уже говорила тебе. Ты погрузилась глубже, чем я предполагала, и вошла в то состояние, которое мы называем сновидение в мирах, отличных от нашего.
Мы с тобой сновидели в другом мире. Поэтому ты не чувствовала воду. Это тот самый мир, откуда нагваль Элиас приносил свои изобретения. В том мире я могу быть и мужчиной и женщиной. И точно так же, как нагваль Элиас приносил свои изобретения в этот мир, я приношу либо Эсперансу, либо смотрителя. Или что угодно другое, чем может явиться моя безличная энергия.
Я не могла выразить мысли и чувства словами. Потрясающее желание убежать мгновенно охватило меня, но я не могла даже двинуться. Контроль над действиями тела больше не подчинялся моей воле. Пытаясь встать, я повалилась на землю.
Зулейка осталась неподвижной, даже не обратив внимания на мое состояние. Она продолжала говорить, как будто не видела, что я валяюсь на земле, а мои колени вывернуты, как у тряпичной куклы. — Ты отличная сновидящая. Но все равно ты будешь видеть монстров всю свою жизнь. Сейчас самое время достичь такого уровня энергии, чтобы сновидеть, как это делают маги, и видеть безличную энергию.
Я хотела возразить ей, сказав, что не было ничего безличного в моем сне об Эсперансе и смотрителе, что на самом деле они не были монстрами или ночными кошмарами, но я не могла говорить.
— Сегодня твои часы вывели тебя из самого глубокого сновидения, которое когда-нибудь у тебя было, — продолжала Зулейка, не обращая внимания на звуки, вырывающиеся из моего горла. — У тебя даже есть камень, чтобы доказать это.
Она подошла туда, где я лежала, разинув рот и смотря на нее. Она проверила мой карман и оказалась права. Там действительно был камень, который я подобрала из кучи камней в сновидении.
Меня разбудил громкий дребезжащий звук. Я села в гамаке и, всматриваясь в темноту, обнаружила, что деревянные панели, прикрывающие окна, опущены. Холодный пронизывающий ветер со свистом кружил вокруг меня. Сухие листья с шелестом носились по патио за окном; шуршание усилилось, а потом внезапно превратилось в нежный свистящий звук. В комнату проникал тусклый свет и рассеянной дымкой стелился вдоль голых стен.
— Нагваль! — крикнула я. Как будто вызванный моим заклинанием, Исидоро Балтасар мгновение стоял в футе от моего гамака. Образ был почти реальный, хотя в нем оставалось что-то неопределенное, как в отражении на воде. Я прочистила горло, собираясь заговорить, но лишь слабый крик сорвался с моих губ, когда образ начал растворяться в тумане. Потом туман зашевелился внезапно и неудержимо, как ветер за окном.