Новое жилище Винса размещалось в шикарном угольно-черном небоскребе, вестибюль был так огромен и аскетически суров, что каждый раз, входя сюда, Пиппа чувствовала себя неряхой. Она накрасила губы, глядя в зеркало в кабине лифта, и подтянула колготки. Консьерж, конечно, наблюдает за ней. Она царственно кивнула камере, как Гленда Джексон Стивену Сигалу с верхушки красного лондонского автобуса в фильме «С шиком».
Винс был по-прежнему слишком красив. Его квартира походила на зал ожидания в аэропорту. Она здесь уже в четвертый раз, а он все еще ей не заплатил, сегодня ей придется об этом упомянуть.
– Я думала подать документы на эту летнюю архитектурную программу, – сказала Пиппа ему через окошко в перегородке, споласкивая овощи. – Она будет проходить в Риме.
– М-м, – отозвался он с другой планеты. – Сигареты есть?
– Конечно – в сумке.
– Принеси мне, а? Я с ног валюсь. Ленивый паршивец. Она вытерла руки, достала пачку и бросила ему.
– Ментол! – сказал он с отвращением. Пиппа резала фенхель.
– Слушай – не нравится, не ешь – я такие курю.
– Ладно. – Он закурил. Она стряхнула фенхель в сковороду с оливковым маслом и засунула в печь. – Это все равно что, – он задержал дыхание и выдохнул, – вдыхать озеро.
Она принялась читать про менгиры.[9] Есть что-то устрашающее и величественное в одиноком камне посреди поля. Такое облегчение снова учиться, и ничего смешного.
– Все до единого в моей группе с сотворения мира знали, что хотят быть архитекторами, – призналась она Винсу, когда они сели за стол.
Он сидел, закинув голову, будто загорал, и ничего не ел.
– Так ты думаешь, что уже слишком старая?
– Нет, но мне многое придется нагонять.
– Ничего. Ты доучишься, выпустишься – и все равно никакой работы не будет. У тебя будет много времени для саморазвития.
– Спасибо. Очень обнадеживает.
– Я сам скоро останусь без работы. – Он поднял стакан шотландского виски, будто салютуя ей, проглотил половину и скривился.
– Ой, мне очень жаль, – сказала Пиппа. Он не платит ей, потому что у него нет денег. Он из богатой семьи, но у него, наверное, не хватает, чтобы за все это платить. – Что ты будешь делать? Или мне не спрашивать?
– Можешь спрашивать. Я не знаю.
Ему больше не нужно будет, чтобы она ему готовила. Они доели молча.
Пока кофеварка готовила кофе, Пиппа вымыла кастрюли, отметив себе прихватить жидкость для мытья посуды на следующий раз. Но она ведь больше не будет сюда приходить.
Он вдруг оживился, взял в руки колоду карт и стал тасовать.
– Джин?
– Конечно, – сказала она, споласкивая кастрюлю, у нее появилось ощущение, что приговор отсрочен. Они сели за стол, он раздал карты.