– Они и трети этого не тратят на женщин, – сказала Карен Пиппе о чем-то, и Барри машинально отозвался:
– Эй, слезай с трибуны, бунтарка.
Карен посмотрела на Карлоса, и он положил вилку.
– Нам пора, – заявил он. Они надели свои заляпанные краской пальто.
Разумеется, это доказывает, что Барри не может провести с семьей и пары часов, чтобы кто-нибудь не обиделся, обычно – Карен. А к Карен пристают на улице? Ее когда-нибудь насиловали? Для этого она не так привлекательна. Били ли Карен по голове в детстве? Может, он ее ударил?
Роза тоже решила уходить.
– Но ты даже не попробовала пирога, – предпринял попытку Барри. – Его испекли специально для тебя.
– Умираю, курить хочу, – объявила Роза. – Они обещали подвезти меня в своем фургончике.
– У них кошмарный фургончик, – шепнул он, и Карен недовольно на него воззрилась. Положа руку на сердце, буквально каждый ее поступок его раздражал. Скорее всего, это взаимно.
Когда они ушли, Джастин исчезла в комнате. Ну, по крайней мере они не упомянули про шкафчик.
– Карен внушает уважение, – восхищалась Пиппа, ее волосы при комнатном свете казались мультяшно-желтыми. – У нее собственная система ценностей.
– Нет, она просто ведет себя как несговорчивая ханжа, – сказал Барри, поглаживая лысину. Та никуда не делась. – Они держатся за это, потому что у них нет чистой одежды и горячей воды. Если бы я жил как они, я бы тоже верил в эту чушь.
Пиппа сделала ласточку, чтобы поставить горшок на место.
– Джастин твоей маме понравилась.
– Правда? – Она кивнула. Хотелось бы верить.
Закончив уборку, Пиппа набросила свою кожаную куртку и молча подала ему диск «Стили Дэн», который он одолжил ей в рамках программы по расширению ее музыкальных вкусов. Раз она ничего не сказала, не считает ли она его старым придурком за то, что он пытается подсунуть ей Лоренса Уэлка? Он по-дружески обнял ее на прощание. Лифчика на ней не было. Не стесненные ничем грудки приятно прижались к его груди.
– И во сколько же оттенков ты раскрасила волосы? – спросил он, примеряясь поперебирать корни, чтобы посчитать.
Она вывернулась.
– Спокойной ночи, Барри. – Она похлопала его по щеке, как бабушка, и вышла в своих армейских ботинках на черной платформе. Женщины такие странные. Барри отправился в спальню, в ванной как обычно текла вода. Он сбросил туфли.
– Ну? – спросил он свою любимую. – Все прошло лучше, чем я предполагал.
– Нет в тебе веры, – откликнулась Джастин из-за двери. Он повесил штаны на стул, стянул трусы и бросил в угол, голый залез под одеяло и сел, опираясь на подушки.
– Ты похож на мать как две капли воды. – Она вышла из ванной полностью одетая, в туфлях, и весь вечер рассыпался в прах.