когда провайдер отключает тебя от сети. По одной лишь команде из МВД.
– А как ты вошел? - спрашиваю я.
– По старинке. С телефонной линии, - Чингиз морщится. - Ощущение,
будто пересел на "Жигули".
– Тоже машина, многие и такой не имеют, - машинально отвечаю я. Иметь
машину в глубине - уже роскошь, одно время частный транспорт вообще
запрещали. А уж иметь виртуальный "Ягуар"… налог на него такой же, как
и на настоящий. Так же как на виртуальные "Ролексы" и "Патек Филиппы",
на виски сорокалетней выдержки… человеческое тщеславие живо и в
глубине…
– Извини, не хотел обидеть, - искренне говорит Чингиз. - Ну… и что
там?
– Ничего. У них все сорвалось, - отвечаю я. И начинаю рассказывать -
про водителя, сумевшего вывернуть руль, про убийцу, оживившего
лисичку…
Чингиз улыбается все шире и шире. Мне надо спросить его о другом…
совсем о другом. О том, где же мы встречались на самом деле!
Но я продолжаю рассказ.
– Я надеялся на это, - говорит Чингиз. - Честное слово - надеялся.
– Почему? - спрашиваю я.
– Глубина - это больше, чем принято думать, - убежденно говорит
Чингиз. - Это не только среда обитания. Это что-то еще. Мы - частички
глубины. Она становится такой, какой мы хотим ее видеть. Если бы все
хотели заполнить улицы штампованными дайверами - это бы случилось. Но мы
не хотели - и глубина не позволила.
– Ты говоришь так, будто она живая, - замечаю я.
– А я думаю, что так оно и есть, - Чингиз даже не смущается своих
слов. - Сеть стала слишком велика. Нельзя связать воедино миллионы
компьютеров и ожидать от этого лишь количественных изменений. Мы
оставляем в глубине свои следы. Слепки, отпечатки слов, поступков,
желаний. Мы… учим ее, что ли? Отдаем частицу души… должна же глубина
однажды осознать себя.
– Кем? - спрашиваю я. - Растянутой на весь земной шар паутиной
проводов и миллионами компьютеров? Электронным Франкенштейном? Монстром,
чудовищем, големом, коктейлем из спеси, амбиций, похоти, пустого трепа,
заумного философствования? Ты думаешь, что подобная глубина сможет
понять человека? А человек - понять такую глубину?
– Может быть и не так, - отвечает Чингиз. - Мы ведь не думаем о том,
что наш разум - это искорки на паутине синапсов между кашей нейронов. Мы
осознаем свою личность, а не уровень гормонов в крови и противоборство
древних инстинктов.
Он замолкает, достает сигарету из бело-синей пачки "Милд Севен". И
прежде чем закурить, добавляет:
– Во всяком случае, у нас всегда есть выбор, кем себя осознавать.
Человеком или големом.
– Чингиз, пойдем отсюда, - прошу я. - У тебя есть здесь любимый
кабак?
– Но лучше в настоящей Москве. Есть такой уютный ресторанчик… -