Всё произошло точно как в первый раз. И во второй. И в третий. С каждым новым разом ощущения не менялись. Зато изменялась продолжительность погружения и длительность процедур. Если сначала Внешних размораживали спустя месяц, а процедуры занимали порядка десяти часов, то теперь будили уже через два-три месяца, и различная терапия длилась порой более суток; методики становились все сложнее, а лица сотрудников лечащей группы всё напряжённей. Они уже не улыбались, как когда-то в начале, и всё хуже скрывали проскальзывавшую во взглядах безысходность. Бойцы поначалу пытались вести счёт погружениям, но где-то после пятнадцатого пробуждения интерес к этому занятию был потерян, люди приноровились спать во время многочасовых процедур, обедали молча, разговоры практически не велись, в воздухе почти физически ощущалась сильная моральная усталость Внешних. В карантинном подуровне в права владения вступило царство гнетущей тишины, изредка нарушаемое приглушёнными гермошлемами стерильных комбинезонов фразами медиков и негромкими чертыханиями сотрудников Внешней группы, уныло бредущих из анабиозного отсека в процедурный или обратно. И вновь в который раз закрывалась стенка анабиозной камеры, и вновь Тринадцатый безразлично смотрел на жёлтый огонёк индикатора.
Заседание Совета директоров в этот раз обещало быть долгим. Ещё за час до его начала Александр связался с физиками и узнал, что Данилевский тоже получил указание от своего директора явиться на Совет, но ни тот, ни другой не были поставлены в известность относительно темы заседания. Уже полтора часа оба учёных ожидали в приёмной центра управления указания войти и гадали, чем могло быть вызвано это неожиданное приглашение, ведь руководителей их уровня редко заслушивали на Совете. Секретарь-референт управляющего директора в ответ на вопросы лишь пожимал плечами, и когда внезапно коммуникатор на его столе голосом управляющего потребовал пригласить руководителей аналитических групп, Александр выдохнул с явным облегчением. За время, проведённое в ожидании, он успел детально изучить небольшое помещение приёмной вплоть до мелких царапин на боковых поверхностях секретарского стола и едва заметных потёртостей на напольном покрытии у выхода. Секретарь продублировал приглашение войти и нажал на сенсор, открывая двери. Александр посторонился, пропуская Данилевского вперёд, и вслед за ним перешагнул порог центра управления.
Управляющий директор жестом указал им на кресла:
— Прошу садиться, господа.
Александр, усевшись, с любопытством оглядывал просторное помещение, до предела напичканное всевозможной электроникой. До этого момента ему никогда не доводилось бывать в центре управления, хотя сам управленческий уровень он по долгу службы посещал достаточно часто. Тем временем Управляющий вывел на настенные экраны ряд графиков и цифровых таблиц: