Тот Персей всегда побеждал. Поэтому мама и назвала меня в его честь, хотя он был сыном Зевса, а я — Посейдона. История моего тезки Персея — единственный случай (!) среди всех древнегреческих героев — завершилась хеппи-эндом. Другие погибли — от предательства или от ран, искалеченные, отравленные или проклятые богами. Мама надеялась, что я унаследую удачливость Персея. Судя по тому, как до сих пор складывалась моя жизнь, я не разделял ее оптимизма.
— Как же мы теперь попадем на борт? — крикнула Аннабет, перекрывая шум волн.
Однако морские кони, казалось, знали, что нам нужно. Они скользнули вдоль правого борта, легко преодолевая мощную кильватерную волну, и подвезли нас к служебному трапу, приклепанному к корпусу.
— Поднимайся первой, — сказал я Аннабет.
Она перекинула сумку через плечо и ухватилась за нижнюю ступень. Как только она вскарабкалась на лестницу, ее морской конь прощально заржал и, нырнув, скрылся под водой. Аннабет стала забираться выше. Я дал ей подняться на несколько ступеней, потом тоже перебрался на трап.
Теперь на воде остался один Тайсон. Конь под ним откалывал всевозможные курбеты — громкий смех циклопа эхом отражался от борта судна.
— Тише, Тайсон! — сказал я. — Давай наверх, верзила!
— Разве мы не возьмем с собой Радугу? — спросил он, и улыбка сбежала с его лица.
— Радугу? — Я воззрился на него.
Морской конь заржал, будто ему и вправду понравилось его новое имя.
— Ну, нам надо идти… — сказал я. — Радуга, она ведь даже не умеет взбираться по ступеням.
Тайсон шмыгнул носом. Уткнулся лицом в гриву морского коня.
— Я буду скучать по тебе, Радуга!
Морской конь жалобно заржал; могу поклясться — он плакал.
— Может, когда-нибудь мы снова с ним увидимся, — предположил я.
— О, пожалуйста! — моментально оживился Тайсон. — Завтра!
Я не стал ничего обещать, но в конце концов убедил Тайсона попрощаться и покрепче ухватиться за трап. Печально заржав в последний раз, морской конь Радуга сделал сальто назад и, нырнув, исчез в морской глубине.
* * *
Трап вел на служебную палубу, заставленную желтыми спасательными шлюпками. На нее выходило несколько запертых двойных дверей, которые Аннабет попыталась открыть своим ножом, сопровождая операцию по взлому древнегреческими ругательствами.
Сначала я предположил, что нам придется скрытно передвигаться по кораблю, перебегая с места на место, но, проверив несколько коридоров и взглянув с галереи на широкую центральную прогулочную палубу, вокруг которой располагались закрытые магазинчики, понемногу стал понимать: хотя мы и «зайцы», но прятаться нам не от кого. То есть я не сомневался, что уже полночь, однако, обойдя половину корабля, мы так никого и не встретили. Миновав сорок или около того дверей, ведущих в каюты, мы не услышали из-за их дверей ни единого звука.