Не прикасаясь к наполненной профессором стопке, Бестужев наклонился к собеседнику через стол, посмотрел ему в глаза — долгим, проникновенным, печальным взглядом — и сказал едва ли не задушевно:
— Дорогой Никифор Иванович, вы уверены, что этот разговор вообще имеет смысл?
— То есть как это? — взвился Бахметов. — Судьба Родины…
— А вы уверены, что это должно вас волновать? Простите, я неточно выразился. Вы вообще уверены, что существуете в виде реального, физического, мыслящего тела и ума? Что вообще существует вокруг вас реальность?
— То есть? — профессор был заметно озадачен.
Бестужев ровным голосом спросил:
— Вам не доводилось читывать американского писателя Эмброуза Бирса?
— Не припоминаю такого.
— Жаль, — сказал Бестужев. — А мы однажды, несколько человек, застряли на несколько дней в номере дешевой гостиницы в крохотном городишке Могилевской губернии. Зарядили ливни, и заниматься той работой, ради которой мы прибыли, не было возможности, а пить нам, будучи при исполнении, категорически не полагалось. От скуки болтали о чем угодно — о женщинах, воздухоплавании, возможности жизни разумных существ на Марсе… Как-то незаметно перекинулись на изящную словесность, и поручик Беклемишев подробно пересказал нам забавный рассказец этого самого Бирса. Батюшка у него был закоренелый англоман, так что поручик с детства был окружен книгами главным образом на английском, соответственно, английских и американских беллетристов… Хотите послушать?
— Ну, я не знаю, имеет ли смысл сейчас…
— Имеет, — мягко, но настойчиво сказал Бестужев. — Иначе вы не поймете, куда я клоню… Так вот. В рассказе этом действие происходит во время междоусобной войны в Северо-Американских Штатах. Солдаты одной из сторон, захватившие шпиона, решили его повесить на перилах моста. Надели петлю на шею, столкнули с моста над рекой… да вот ведь как обернулось — веревка возьми и оборвись! Несостоявшийся висельник падает в воду, сохранив ясность мысли и жажду жизни, стремится спастись — плывет по стремнине, осыпаемый градом пуль, каждый миг ожидая смерти. Однако стрелки промахнулись, погоня отстала, и он, долго борясь с бурным течением, все же ухитряется выплыть на берег. Долго, не одну версту, пробирается по чащобе и наконец, вот счастье, выходит к своему родному дому, располагавшемуся в тех же местах. Слезы наворачиваются у него на глаза при виде фамильного гнездышка, он готовится вознести Господу молитву за спасение… и тут в ослепительной вспышке все для него кончается, мир гаснет, бедняга проваливается в смертное небытие… Ничего этого в действительности не было, понимаете? Ни оборвавшейся веревки, ни бегства под пулями, ни долгих блужданий по лесам, ни родного дома… Все эти события, в реальности отнявшие бы не один час, на деле разыгрались лишь в его воображении за те считанные секунды, пока он падал с моста, и петля еще не затянулась, не удушила…