Некоторое время мы сидели, ошарашено глядя друг на друга и прислушиваясь. Никаких звуков – только шелест ветвей и птичья перекличка. Ни шагов, ни голосов – ничего. Куда делась женщина? Куда ушел мужчина? Антар снова приложил палец к губам и медленно встал, но я вцепилась в его рубашку. Он покачал головой, показал зажатый в руке нож, другой рукой осторожно расцепил мои пальцы и прошептал еле слышно прямо мне в ухо, так что я почувствовала его дыхание:
– Сиди здесь. Я быстро, только осмотрю все вокруг.
– Нет, нет, я пойду с тобой! – тоже одними губами ответила я. – Вдруг он вернется?
Некоторое время Антар, нахмурив брови, задумчиво рассматривал меня, а потом кивнул. Мы бесшумно выскользнули из дома и двинулись вокруг него, поминутно оглядываясь.
Мужчина как сквозь землю провалился.
Еще днем мы обошли все поляны, но никаких других строений на них не обнаружили. И в лесу ничего настораживающего нам не встретилось. Наверно, плохо искали, проникнувшись уверенностью, что тут никого, кроме нас, нет. Может быть, мужчина залез на дерево и сейчас наблюдает за нами?
Ощущение было ужасно неприятное; казалось, чьи-то взгляды так и буравят спину. Теперь женщина. Может, она уплыла на лодке? Скажем, на тот другой, скалистый остров? Недаром этот Ларри спросил: "Когда ты приедешь снова, Карина?" Ну, это было бы неплохо; по крайней мере, ее в этом случае пока можно было бы сбросить со счета.
Мы не обнаружили никого и ничего, хотя постепенно расширяли круг и в конце концов обшарили не только всю поляну, но и примыкающую к ней часть леса. Скорее всего, мужчина ушел куда-то в глубину острова. Уже было почти совсем темно, и оставалось лишь надеяться, что он нас не заметил и вряд ли станет бродить по лесу ночью. Напряжение в какой-то степени отпустило меня, однако настроение было безнадежно испорчено. Главное, что делать дальше? Мы вернулись к дому, но не стали, как собирались, разжигать около него костер, а сразу залезли в "свою" комнату.
– Сначала у меня была мысль снова переночевать сегодня в лодке, – сказал Антар, – но теперь я думаю, что можно остаться и здесь. До утра, конечно. Потом… – он надолго смолк.
– Что потом? – не выдержала я. – Бежать? Куда? На другой остров? А вдруг там тоже люди?
Не отвечая, Антар встал и пошел к двери, бросив мне через плечо:
– Сиди. Я сейчас.
Комната, которую мы заняли, с моей легкой руки получила название "красной" – в отличие от самой первой, на которую мы наткнулись; ту мы стали называть "синей". В "нашей" комнате узор на полу состоял не из разноцветных квадратов, а из коричневых и алых загогулин, причудливо переплетенных между собой. Широкая кровать все из того же пористого материала здесь была бледно-розового цвета, а единственный стул оранжево-красный. Около кровати стоял не то невысокий шкаф, не то столик с выдвижными ящиками; он был очень красивого темно-вишневого цвета.