Король принялся расхаживать по комнате, не сводя глаз с кречета, впившегося когтями в его поднятый кулак. Лицо государя светилось мальчишеской гордостью.
— Передайте посланнику — я в восторге от его подарка! — заявил он.
Каждый, к кому король подходил, изумлялся и шепотом выражал свое восхищение, отчего государь, казалось, исполнялся еще большей гордости.
— Надо бы написать такую картину, — пожелал Людовик XIV.
Заметив наконец Кольбера, стоявшего со смиренным видом, он широко улыбнулся и сказал:
— Вот, господин Кольбер, видите, что подарил мне турок! Восхитительный подарок, правда?
Кольбер постарался не зажмуриться, когда кречет расправил крылья и пронзительно закричал перед самым его лицом.
— Правда, сир, — согласился он и почтительно поклонился.
— Неужели эта замечательная птица вызвала тревогу, омрачившую ваше лицо? — участливо спросил король.
Кольбер решительно ответил:
— Ничуть, сир, просто мне приходится нести довольно тяжкое бремя забот, очень меня огорчающих, тем более что они касаются королевства и вашего величества.
Людовик XIV, вынужденный вернуться к действительности, нахмурился.
— Вы правы, сударь, дела зовут, и я не вправе попрекать вас за это, даже если мгновения радости выпадают так редко… Серьезные дела, вы говорите? — продолжал он, подставляя кулак сокольничему.
— Очень серьезные, сир, — подтвердил Кольбер. — Как, вероятно, известно вашему величеству, я не посмел бы нарушить ход дипломатической церемонии, не будь на то веской, чрезвычайно важной причины.
Король улыбнулся.
— Хорошо, Кольбер. Не случайно кардинал говорил о вас: «Неутомимый трудяга и при этом печальный, будто за весь день не съел даже крошки хлеба».
Кольбер проглотил язвительную шутку, не поморщившись.
— Что ж, за дело! Господа… — Король показал жестом, что публика может быть свободна, и подоспевший лакей стянул с его руки плотную кожаную перчатку.
— Что там у вас, господин Кольбер? — продолжал король, когда они остались вдвоем в кабинете. — Чего еще нам следует опасаться?
— Заговора, сир, и мятежа.
Людовик XIV стоял, стиснув зубы, и не мог оторвать взгляд от разложенного на столе плана, изображавшего четкие контуры Бель-Иля, обнесенного укреплениями с башнями и бастионами. Так же четко просматривалась на плане и гавань с судами, обозначенными в общих чертах. На изображениях укрепленных участков были проставлены колонки цифр, означавших количество боеприпасов и вооружения и их наименование. Король в ярости приподнял план и извлек из-под него крупномасштабную карту Бретани — вплоть до Нанта. На ней с такой же точностью были помечены оборонительные сооружения и перечислялось соответствующее вооружение. Услышав голос Кольбера, нарушивший тишину, король оторвался от карты.