Жаждущий подробностей прокурор с глубокомысленным видом заметил:
— У отпрысков древних фамилий пристрастие к мужеложству в крови. Должно быть, от блазированности. Или вследствие вырождения.
— А граф не всегда мальчиками интересовался. Он в юности был куда как увлечен женским полом — до умопомрачения, или, как он выражается, до обсессии. Это такой медицинский термин, вроде навязчивой идеи.
— Я знаю.
— Он ведь по образованию медик. Так женщинами интересовался, что после Пажеского корпуса не в гвардию пошел и не в дипломаты, а поступил на медицинский факультет, гинекологию изучать. Не для заработка, разумеется. Говорит, хотел знать про женщин всё: как они устроены, что у них внутри, каким ключиком заводятся. Узнал во всех подробностях, — снова хохотнул Кеша. — Да, видно, перекормился. Выйдя из университета, открыл было женскую больницу, да скоро забросил. Теперь баб видеть не может, прямо до судорог.
У Матвея Бенционовича были несколько иные сведения. Портье сказал: «Граф пока не свихнулся, больницу держал, лечил бесплатно бабские хвори. Сначала одну на операции зарезал, потом другую, третью. До суда дошло. Обычного лекаря беспременно засудили бы, а этот известно — Чарнокуцкий. Но больничку все же закрыли».
— Тогда его сиятельство отправился путешествовать, — продолжил свой рассказ Кеша. — Долго по миру разъезжал. Где только не был — и в Амазонии, и в Голландской Ост-Индии, и у папуасов. У него дома такая коллекиця — сами увидите…
И про коллекцию Бердичевский слышал: якобы там, в стеклянных банках, головы отрезанные. «Вроде как из дикарских стран привез, а там кто его разберет», — сказал портье.
— В конце концов графу странствовать тоже прискучило. Он уж который год безвылазно живет в Шварцвинкеле. Преоригинально обустроил свое обиталище, сами увидите. Считайте, вам повезло. Мало кого в замок допускают. Эксклюзивите — слово такое французское. Значит…
— Знаю я, что оно значит, — перебил Бердичевский. — Вы дальше рассказывайте. Я наслушался о вашем графе такого…
Кеша, кажется, надулся, что ему не дали блеснуть ученостью. Пробурчал:
— Без меня ни в жизнь бы вам туда не попасть. А что болтают всякое, так это от зависти и невежества.
И умолк.
Так и не узнал прокурор, правда ли, что вокруг замка дремучий лес, куда ходить строго-настрого запрещено, и чтобы никто не сунулся, в том лесу полно волчьих ям, ловушек и капканов. Будто бы несколько девок и ребятишек, кто польстился на тамошние грибы-ягоды, пропали бесследно. Полиция искала и в лесу, и в замке. Капканы с ямами видела, а следов не нашла. «Во рву под стенами, — шептал портье, — живет огромная болотная змеюка длиною в пять саженей. Целого человека заглотить может». Ну, дальше Бердичевекий слушать не стал, поскольку это уж были явные побасенки. А теперь пожалел, что не дослушал.