Он бы все равно нас не понял, и мы привязали Тоби, материну немецкую овчарку, в кузове Адиного грузовичка. Сама хозяйка пса была плотно связана по рукам и ногам, и нам было нелегко вытаскивать ее из кабины на мост. Моя сестра Ада перевернула ее – думаю, несколько грубовато, – и я проверил узлы. В них я был совершенно уверен: у себя в Аризоне Ада работала на ранчо и знала в этом толк. Я одернул материно блеклое домашнее платье, чтобы прикрыть бледные коленки, и убедился, что ее ботинки крепко зашнурованы. Ветерок, пробежавший от реки по ущелью, пошевелил седые пряди на лбу. Казалось, даже стальной мост под нами дрогнул от этого дуновения – вот разыгралось воображение! Я чувствовал запах реки и слышал недоуменный шепот ее перекатов. А над нами, в чистом голубом небе, недовольно, но настойчиво кружили черные дрозды. Солнце являло собой жаркое пятно света в прохладном разреженном горном воздухе. Тоби топтался в кузове, поскуливал, пытаясь сорваться с поводка, и внимательно, с некоторым подозрением наблюдал за нами.
– Барри, а очки? – Ада потюкала ноготком по линзе материных тонких стеклышек в стальной оправе.
– Не делайте этого, дети!
– Заткнись, Джессика.
Ада обратилась совсем не к маме, а к личности, представляющей ее нанонародец. Когда профессор Холли Кетчем (то есть наша мать) поместила колонию нанолюдишек в свое собственное тело, многие сочли это большим и невероятно смелым шагом вперед, новой ступенью научного прогресса. Разумеется, официально и в условиях полного научного контроля такого еще никто никогда не делал. Нанотехнология обещала долгую жизнь в добром здравии – своеобразное бессмертие.
И как же это сработало? – спросите вы. Долго объяснять, но если совсем кратко, то тут уместно словечко "У-упс!".
Объясняю чуть длиннее: вся беда в том, что через несколько поколений – по-нашему, через несколько часов – наночеловечки убедили себя, что их мир не должен предпринимать ненужных действий, связанных хоть с каким-то риском, даже минимальным. Для этих мелких людишек стало смыслом жизни не позволять своей вселенной подвергать себя какой-либо опасности. Джессика так и заявила, мол, каждый в отдельности наноиндивидуум представляет собой вполне безрассудную личность, как и любой другой человек вне зависимости от размера, но при этом: "Поставь себя на наше место, Барри. Представь, что ваша вселенная привязала длинные доски к ногам и понеслась по снежной горе на скорости в сотню километров в час. Или пошла поплавать наперегонки с акулами. Ну подумай сам!"
Матушка выглядела, словно бабушка из телевизора: пухлые розовые щечки и белая полупрозрачная кожа. Нанонарод вполне мог обеспечить ей стопроцентное зрение, однако они подумали, что очки заставят ее быть более осторожной. Они могли оставить ей естественную 48-летнюю внешность, а могли сделать моложе, но выбрали образ вечно копошащейся с пирожками на кухне бабуськи, чтобы исключить возможные контакты, которые могут оказаться хоть в какой-то мере опасными. Они также могли оставить в покое ее мозги, вместо этого они превратили ее в слабоумную старуху. Едва ковыляющая глупая вселенная – замечательный мир, не пытающийся с риском для своего существования ухватить удачу за хвост.
