– Мы об этом позаботились, – обнадежила Ада и подмигнула мне. Я поднялся, не спеша прошел к грузовику и отвязал Тоби. Одним огромным радостным прыжком он вылетел из кузова. Отчаянно виляя хвостом и глядя одновременно во все стороны, то прижимая нос к земле, то нюхая воздух, он приволок меня к матери и сестре. Я дал команду "Сидеть!". Он же, усмотрев преимущество в том, что руки хозяйки связаны, безнаказанно облизал ей все лицо. Я часто интересовался, откуда собака знает, что это мама. Может, ему нравится эта непривлекательная, безвкусно одетая маленькая женщина, потому что именно она постоянно была рядом последнее время (да еще печенье пекла!), но мне казалось, что его симпатия к ней все-таки более низкого качества, чем рабское поклонение настоящей маме. А может, он просто привык к Джессике.
– Мы хотим, чтобы вы переселились в Тоби, – сказала Ада. Уши пса повернулись на звук его имени, и он поглядел на Аду.
С минуту Джессика сидела тихо. Потом она превратила мягкие губы матери в жесткую прямую линию:
– Вы хотите, чтобы мы переселились в собаку? – недоверчиво переспросила она.
– Дошло верно, – ехидно ответила Ада.
– Вы хотите, чтобы целая цивилизация, миллиарды нас, каждый со своими идеями, надеждами и мечтами, просто перескочили в какую-то другую вселенную? Вы думаете, что традиции поколений, глубоко прочувствованные религии и мудрость веков были в одночасье сброшены со счетов? Вы полагаете, мы перейдем в собаку?
– Думаю, до нее действительно дошло, – прокомментировала Ада.
– Мы не сделаем этого, – провозгласила Джессика, – и оставим наши споры. – Она закрыла мамин рот и зажмурила мамины глаза.
– Эй! Погоди минутку! – крикнул я.
– Не волнуйся, Барри, – Ада ухватила маму за ноги и пристально на меня посмотрела.
Намек я понял – тут же взял маму под мышки, и мы снова скинули ее с моста. Тоби тихо сидел пару секунд, словно не мог поверить своим глазам, а потом подскочил, поставил передние лапы на перила и ошеломленно глядел, как мама пружинит где-то внизу.
Когда на этот раз мы вытянули ее и прислонили к перилам, я внимательно посмотрел в ее дикие глаза, надеясь увидеть хоть долю прежней мамы в самой их глубине. Ни капли. Видимо, нам наконец придется оставить в покое ее маленьких друзей. Тем временем в недрах матери-вселенной творились великие дела. Ее лицо скорчилось в ужасающую гримасу, щеки надулись, глаза выпучились. Неожиданно мать харкнула в нас мощной струей какого-то зеленого вещества. Мы успели отпрыгнуть.
– Она моя! – воскликнул низкий, глубокий мужской голос, по-настоящему демонический и страшный. – Вы ее не отберете!