На другой день, после завтрака, он действительно отправился на улицу Верней. Все та же горничная отворила ему дверь и с той развязностью, с какою прислуга держит себя в мещанских домах, спросила:
— Как поживаете, сударь?
— Превосходно, малютка, — ответил он и вошел в гостиную, где чья-то неопытная рука разучивала на фортепьяно гаммы. Это была Лорина. Он думал, что она бросится к нему на шею. Но она с важным видом встала, церемонно, как взрослая, поздоровалась и с достоинством удалилась.
Она держала себя как оскорбленная женщина, и это его поразило. Вошла мать. Дю Руа поцеловал ей руки.
— Как часто я думал о вас! — сказал он.
— А я — о вас, — призналась Клотильда.
Они сели. Оба улыбались, глядя друг другу в глаза, обоим хотелось поцеловаться.
— Моя дорогая, маленькая Кло, я люблю вас.
— А я — тебя.
— Значит… значит… ты на меня не очень сердилась?
— И да и нет… Мне было больно, а потом я поняла, что ты прав, и сказала себе: «Ничего! Не сегодня-завтра он ко мне вернется».
— Я боялся к тебе идти, я не знал, как ты меня примешь. Я боялся, но мне страшно хотелось прийти. Кстати, скажи, пожалуйста, что с Лориной? Она едва поздоровалась и с возмущенным видом ушла.
— Не знаю. Но с тех пор, как ты женился, с ней нельзя говорить о тебе. Право, мне кажется, что она ревнует.
— Не может быть!
— Уверяю тебя, дорогой. Она уже не называет тебя Милым другом, теперь она зовет тебя «господин Форестье».
Дю Руа покраснел.
— Дай мне губы, — придвинувшись к Клотильде, сказал он.
Она исполнила его желание.
— Где бы нам встретиться? — спросил он.
— Да… на Константинопольской.
— Как!.. Разве квартира еще не сдана?
— Нет… Я ее оставила за собой!
— Оставила за собой?
— Да, я надеялась, что ты ко мне вернешься.
Ему стало тесно в груди от внезапно наполнившей его горделивой радости. Значит, эта женщина любит его, значит, это настоящее, неизменное, глубокое чувство.
— Я тебя обожаю, — прошептал он и, помолчав, спросил: — Как поживает твой муж?
— Отлично. Он пробыл здесь месяц и только третьего дня уехал.
Дю Руа не мог удержаться от смеха:
— Как это кстати!
— Да, очень кстати! — простодушно заметила Клотильда. — Впрочем, его присутствие меня не стесняет. Ты же знаешь.
— Да, это верно. В сущности, он прекрасный человек.
— Ну, а ты? Как тебе нравится твоя новая жизнь? — спросила она.
— Так себе. Моя жена — подруга, союзница.
— И только?
— И только… А сердце…
— Понимаю. Но она мила.
— Да, но она меня не волнует. Когда же мы увидимся? — еще ближе придвинувшись к Клотильде, прошептал он.
— Ну хоть… завтра… если хочешь?
— Хорошо. Завтра в два часа?