У мистера Вилля опять неритмичное сердцебиение. Уже второй день. Может, он переживает из-за того, что его никто не навещает? Что у него с родными? Нужно бы попросить Ингу — пусть узнает все, что можно, о семейных делах нашего больного.
Дальше две пустые палаты ожидают своих следующих обитателей. Пусть ждут подольше. Я буду только рад!
В последней палате на «пятой авеню», как обычно, все тихо. Привычные, холодные, чужие лица. Никаких чувств, никаких эмоций. Мама, папа, где вы? Как вернуть вас?
Мне кажется, что в этой палате тишина звенит… Нужно сменить микстуру в капельнице. Инга, конечно, все приготовила, но я медлю. Страшно нарушить неподвижность этой комнаты. Особенно трудно сделать первый шаг… Нужно подойти к кроватям. Пора, пора начинать последний цикл лечения… А потом? Что делать потом? Хорошо советовать: не делай ошибок. А что делать?
После посещения этой палаты мне всегда хочется на улицу. Туда, где много людей, где много шума, где много движения, где чувствуется жизнь. Туда, где нет места несчастьям, изуродованным душам, жертвам Упивающихся Смертью. В шумной толпе никому нет дела до меня, никому я ничего не должен, никто от меня ничего не ждет.
Но сегодня посещением палаты родителей обход не был закончен. Еще нужно было зайти в бокс возле кабинета начальника. Посмотреть, как себя чувствует тот Упивающийся Смертью. И кто скажет, что несправедливо требовать око за око, душу за душу?
Я проскочил мимо кресла возле дверей. В нем, кажется, кто-то сидит. Но это неважно. Важно то, что я сейчас увижу. Есть справедливость на этом свете или нет?
При неярком свете одинокой лампочки я еще издали увидел, что здесь все обстоит совсем иначе — этот пациент тоже лежит с закрытыми глазами, и на этом заканчивается его сходство с теми двумя. Здесь душа никуда не ушла. Она только дремлет, караулит. Вот разбужу его, и он будет таким, каким был всегда: бессердечным и несправедливым. Как я раньше этого не замечал: у него же Круциус должен хорошо получаться! Он ведь тоже, наверное, авроров пытал… или убивал.
Чьих родителей Ты разума лишил? Кого Ты сиротой оставил? Кто из-за Тебя никогда не мог дозваться своей мамы? Тебе никогда не мешал спать крик:
— Мама, где ты? Когда ты вернешься? Мама!!!
Не буду я его сегодня будить… Не могу его видеть… Не могу его лечить… Надо отказаться… Должен же доктор Клиффорд меня понять? Что у нас, других медиков нет!
Ноги сами вынесли меня в коридор. Если я опять Инге ничего не скажу, будет странно.
— Мисс Грулл, я буду в ординаторской. Пациенту из бокса повторите все процедуры по вчерашним назначениям, позже все, что нужно, я впишу в журнал.