Скатерть-самобранка или самовёртка мгновенно расстилается, по желанию своего владетеля, и наделяет его вкусными яствами и питьями;[1688] это метафора весен(279)него облака, приносящего с собой небесный мед или вино, т. е. дождь, и дарующего земле плодородие, а людям хлеб насущный. Она соответствует громовому жернову, который мелет людское счастие и богатство (см. стр. 147), и рогу изобилия, из которого древние богини рассыпали на смертных свои благодеяния (см. гл. XVI). У немцев скатерть-самобранка известна под именем: tuch deck dich или tischchen deck dich.[1689] В связи с этими представлениями стоят сказочные предания, что взмахом платка (полотенца или простыни) можно творить реки и моря, т. е. туча, в своем воздушном полете, посылает дождевые потоки.[1690] Народная поговорка утверждает, что до Ильина дня и поп дождя не умолит, а после этого дня «баба (= ведьма) фартуком нагонит».[1691]
Не случайно наш эпический язык удержал за легкими, всегда подвижными облаками постоянный эпитет ходячих; их стремительный полет — в период образования языка породил много метафорических названий, основанных на весьма близких и понятных тогдашнему человеку уподоблениях. Быстро несущееся облако представлялось и ковром-самолетом, и птицею, и окрыленным конем, и летучим кораблем; народный эпос свободно пользовался всеми этноэтическими образами, так что нередко в одном и том же сказании — один вариант говорит про ковер-самолёт, а другой про летучий корабль или чудесного коня. Представление облака, тучи кораблем возникло одновременно с представлением неба — воздушным океаном, и тем легче было возникнуть этой метафоре, что на основании живого впечатления, производимого подвижностью облака, ладьи и парусного судна, эти различные понятия равно уподоблялись коню и птице. Приведем свидетельства народных загадок: «била кобыла по-пид небеса ходила, оглянулась назад та и слиду не знать» (челнок); «между гор (= берегов) бежит конь вороной, коврами укрыт, скобами (или: гвоздями) убит» (корабль, барка); «дорога ровна, лошадь деревянна, везет не кормя» (лодка).[1692] Скан. ridha и англос. ridan означают: и ездить верхом, и плавать; в Эдде кораблю даются названия: морской конь (vagmarar), конь на парусах (seglvigg), а в поэме о Беовульфе — ездок по волнам или по морю.[1693] Русские песни сравнивают лодки с чайками, а белопарусные суда с лебедями; корабль Соловья Будимировича назывался Соколом; то же название присвоено былинами и кораблям Ильи Муромца и новгородского гостя Садка; на корабле Ильи Муромца «веял парус, как орлиное крыло»; о поезде Василья Буслаева по Ильмень-озеру былина выражается: