Аббат бессильно уронил руки, поднял взгляд в бесконечное синее небо и продолжил свой рассказ:
— Нормандцы, когда только напали, не убивали людей сразу. Это случилось позже, когда они начали убивать скуки ради и просто на спор. Они разделись и с голыми торсами водили воинственный хоровод вокруг часовни. Затем эту часовню разграбили.
Святой отец говорил каким-то плоским, безжизненным голосом, словно боялся придать словам интонацию и смысл, боялся, что не сможет тогда рассказать о случившемся.
— Все должны знать, что произошло со всеми этими людьми…
В ответ Бренна мрачно кивнула.
— Язычники часто забирают христиан в рабство. Как небеса выдерживают такое? — произнес святой отец. — Вандалы оскверняют святые места, а уцелевшим после набега перерезают горло. Как ягнятам на скотобойне.
— Что случилось с монахами? — спросила Бренна.
— Еще живыми их подвесили на вершине башни, а затем башню подожгли.
Отец Амброзии зажал ладонями уши, словно не хотел снова слышать крики заживо сожженных. Затем, покачав головой, проговорил:
— Это моя ошибка, я виноват в этом.
Неожиданно опустившись на траву, аббат начал лепетать что-то бессвязное и бить себя в грудь.
Бренна пошла туда, где прятался Йоранд. Когда высокий нормандец приблизился, отец Амброзии упал без чувств.
— Мы не можем оставить его здесь, — сказала Бренна. — Вы можете нести его?
— Да, — ответил Йоранд, закидывая на плечо тело аббата, словно это был мешок с просом. — Куда мы понесем его?
— В дом церковного сторожа, — ответила Бренна и повела Йоранда обратно через разбитые ворота аббатства. — Говорить сейчас со святым отцом совершенно бесполезно. Надеюсь, что у церковного сторожа Муртога будут ответы на мои вопросы.
Муртог жил в крошечном домике, укрывшемся под высокими каменными стенами аббатства. Бренна знала, что этот жилистый старик еще со времен Всемирного потопа заботился о саде и земле, на которой он рос. Он был самым молчаливым в монастыре, редко посещал службы, речь его была щедро сдобрена богохульствами. Однако аббаты приходили в Клонмакнойз и уходили, а церковный сторож Муртог оставался верен этому месту Он стал таким же достоянием аббатства, как те реликвии, которые теперь горели в оскверненной библиотеке.
За высокими стенами монастыря Бренна разглядела каменные стены его дома. Дом церковного сторожа ни сколько не пострадал, цела была даже его соломенная крыша. Сам церковный сторож сидел на пне около распахнутой настежь двери и что-то перемешивал в горшке на огне. Очевидно, готовил пищу. Сейчас ветер уже не дул в лицо Бренне, и она стянула влажный платок с лица, что бы старик мог узнать ее. По кивку и громкому хмыканью она поняла, что ее узнали.