— Но почему я должен дать ей имя? — с улыбкой спросил Брайан.
— Потому что я сам не могу, — объяснил Кифи. — И это должно быть женское имя, поскольку корабль, как женщина, предательски ненадежный, но мужчине без него не обойтись.
— Точно, как женщина, — со смехом согласился Брайан и повернулся к Бренне: — Принеси эля двум измученным жаждой мужчинам, хорошая моя.
Бренна кивнула и принесла два рога — для отца и для Кифи.
Протянув руку, нормандец коснулся руки проходившей мимо Бренны:
— Спасибо, что поддержали меня, Бренна.
Губы ее напряглись.
— Не будьте о себе слишком высокого мнения, Кифи Марфи. Против таких, как Коннор Макнот, я поддержала бы дьявола.
Бренна ежилась под напором сильного ветра. Сидя на скалистом мысе, она смотрела вдаль, где ходили бурунами белые волны. Облака бежали по небу подобно стадам белых кобылиц. Взгляд девушки был прикован к горизонту, где вода и небо сливались в серую муть.
Бренна пыталась сосредоточиться на той бесконечно удаленной точке, но взгляд ее манил силуэт мужчины, работавшего внизу, в тихой, защищенной от ветра бухте. Постепенно прорисовывался ребристый остов нормандского корабля, напоминавший своей извилистой формой дракона. Остов был безупречно симметричен, что говорило о руке мастера. Несомненно, когда-то Кифи был корабельный плотник и имел к этому ремеслу большой талант.
Даже с такого расстояния Бренна могла распознать по положению его плеч удовлетворение от привычного дела. Сравнительно быстро она научилась «читать» его настроение — видела, когда он был расстроен неожиданной проблемой и когда он был доволен, если проблема решалась. Тогда его спина, расслабленная, словно распрямлялась.
Бренна никому на свете — наверное, даже себе самой — не призналась бы, что нисколько не устала сидеть вот здесь и наблюдать за чужаком. Конечно, она наблюдала втайне от него и умерла бы от позора, если бы кто-нибудь увидел ее здесь и заметил ее интерес к этому человеку.
До нее донеслась странная песня. Но Бренна уже привыкла к мягкому, гортанному звучанию непонятных для нее стихов. Нормандец называл это песней.
Кифи больше не пытался приблизиться к ней. Но время от времени девушка чувствовала на себе его взгляд. Бренну раздражало, что этот странный незнакомец как будто видит ее насквозь.
«Вы много страдали, Бренна, — говорил он ей. — Я вижу это. Страдание проглядывает в ваших глазах всякий раз, когда вы смотрите на меня». Как он догадался о том, что у нее на душе рана?
— Кто-то говорил, что до мужчин ей нет дела. Подсматриваешь? — вырвал Бренну из грез голос Мойры. Сестра устроилась рядом с Бренной.