Что ее действительно беспокоило, так это то, что именно ее имя стояло на афишах концертного турне, и на музыкальных альбомах, и на рекламных плакатах. Но, наблюдая долгие годы, как громко, при людях ссорятся ее родители, Одри превратилась в полную их противоположность. Она не могла найти в себе достаточно мужества, чтобы поговорить с Лукасом насчет его тона при всех, тем более что потом все это непременно просочится в прессу. Поэтому она прикусила язычок, коротко кивнула и отвернулась. Кисточка Мицци нырнула во флакончик с лаком, и Одри буквально услышала общий вздох облегчения.
Больше всего на свете ей хотелось сейчас оказаться наедине с Лукасом и откровенно высказать ему все, что она об этом думает, но она никогда не могла выкроить минутки, чтобы побыть с ним наедине. Одри постоянно была окружена людьми – она даже в туалет не могла сходить без того, чтобы об этом все тотчас же не узнали.
Поэтому она сделала то, что делала всегда: вышла из комнаты отдыха и направилась по длинному коридору в дамскую комнату – единственное место, где она могла обрести хоть несколько минут покоя.
Этим же вечером, когда Одри сочиняла музыку, Лукас вошел в их гостиничный люкс, держа в руках большую кожаную сумку. Одри посмотрела на него и подумала, что очень устала – ей вдруг почудилось, что сумка шевелится.
Она в самом деле шевелилась – Лукас принес маленькую мохнатую черно-белую собачку.
– Гавайская болонка, – сказал он. – Я назвал его Бруно.
И объяснил, что это подарок. Он просит прощения за дневную ссору по поводу охраны.
– Но… но мне не нужна собака, Лукас, – произнесла Одри, глядя на кроху. – Я собираюсь в турне!
– Поэтому я принес специальную переноску, – заявил он, показывая на сумку.
– Спасибо… но я не хочу собаку.
Лукас посмотрел на песика, потом на Одри.
– Ну да. Ты отлично знаешь, как поставить мужчину на колени. А я-то пытался как-то с тобой помириться. Ладно, спрошу, не возьмут ли они его назад.
Он казался настолько обиженным ее отказом, что Одри против воли остановила его.
– Нет, не надо. Он прелесть, – произнесла она. Лукас ухмыльнулся и протянул ей песика.
Утром того дня, когда Лукас Боннер собирался встретиться с «АЭ» насчет охраны – они сказали, что вообще-то этим не занимаются, но все же благодаря Мицци согласились хотя бы выслушать его, – Джек увидел на первой странице «Стар» фотографию Боннера и Одри, входивших в очень популярный ночной клуб Лос-Анджелеса. Заголовок гласил: «Одри собирается замуж? Что говорят звезды?»
Джек посмотрел на очередь, стоявшую к кассе – четверо подальше, а прямо перед ним женщина с нагруженной до отказа тележкой. Он осторожно оглянулся – сзади другая женщина пыталась вытащить из тележки своего малыша. Он как можно незаметнее потянулся к журналу и быстро открыл его, стараясь прикрыть обложку, чтобы никто не подумал, что он и в самом деле читает «Стар».