Она смотрела в окно, и, когда он замолчал, сказала: «Как я ненавижу этот город. Не знаю, зачем я сюда приехала, вообще не понимаю, что мы все здесь делаем. Мы здесь как в тюрьме, наш дом не здесь.»
– Колдминстер не виноват, это только город, Маргарет, где все разворачивается в сторону… – он умолк.
– В сторону чего, Кельвин?
– Насилия и смерти, дорогая.
Она вздрогнула, побледнела и спросила: «Ты можешь это остановить?» – Один не смогу.
Пока он надевал плащ, она наблюдала за ним и подумала, какое у него все же честное и умное лицо. Вслух она повторила: «Напрасно ты такой спокойный.»
Он улыбнулся и засмеялся смехом висельника.
Через пять дней Кельвин получил письмо. Взяв в руки конверт, он почувствовал, что замерз и у него сильно дрожат руки. Небо за окном, как всегда, было затянуто тучами. Только теперь он понял, что каждый день с того самого момента, как Григ уехала, он ждал этого письма. Перед тем, как распечатать конверт, он решительно отогнал от себя всякие чувства, как это делают люди перед тем, как им предстоит увидеть покойника. Убедившись, что сердце бьется ровно, он взял костяной нож, взрезал бумагу конверта и достал страничку, исписанную убористым полудетским почерком:
Кельвин, я уже с ума сошла от всех этих мыслей, но наконец я все обдумала.
Мне нужно еще два года, чтобы закончить университет. Работа для меня важна не меньше, чем для тебя. Мне надо защитить диплом – ведь тетя Кристи платит за мое образование, а я не могу ее подвести. Администрация университета написала письмо моему отцу, в котором поставила условие – или я порву с тобой, или они отчислят меня, так что теперь нам не суждено увидеться целых два года.
Надеюсь, ты добьешься развода, и к тому времени будешь свободен. Я и подумать не могу о браке с тобой, пока ты не свободен.
Последние несколько дней я провела здесь с викарием. Он дал мне много полезных советов, он мне читает Библию, и, оказывается, в Библии есть ответы на все наши вопросы.
По-моему, меня ждет прекрасное будущее – может быть, музыка, или сцена, или еще что-нибудь, я не знаю. Уже так поздно, я сегодня столько плакала, я сейчас как высохший колодец.
Я только что на себя в зеркало посмотрела впервые за несколько дней. Под глазами жуткие круги, и по лицу видно, что сердце мое разбито.
Спокойной ночи.
Григ.
Он отложил письмо, прислушался к себе и понял, что в нем ничто не всколыхнулось, как в тот день в гостинице «Босуэлл», когда он себе поклялся, что должен встать и уйти и выбросить ее из своей жизни. Он перечитал письмо, потом еще раз перечитал последний абзац вслух и начал смеяться. Он представил, как Григ смотрится в зеркало на сцене, всматривается в темные круги под глазами и скорбит о разбитом сердце. Потом он поднялся и выбросил ее из головы, а письмо ее бросил в огонь, милостивый всепожирающий огонь, вышел прочь, взял папку с Замыслом и долго работал, пока не появилась миссис Гэррик и спросила, не пора ли ему ужинать. Есть ему не хотелось, но он ответил, что поужинает в городе, надел пальто, постоянно пытаясь выбросить из головы образ Григ, сидящей на сцене перед зеркалом и сокрушающейся по поводу темных кругов под глазами. Он вышел на улицу, но едва за ним закрылась дверь, он понял, что никуда он от нее не денется, она будет ждать его дома, и, как только он вернется, она снова сядет с ним рядом и не уйдет до утра.