– Со мной всё хорошо. – Якут поднялся на ноги и спокойно пошёл к чуму.
– Медведь, – окликнул его Галкин, – ты, может, объяснишь, что ты тут устроил? Мне не нравится, когда возле моего дома шаманы показывают свои фокусы. Подожди! Ответь мне, чёрт тебя подери!
– Оставь его, Саша, поговоришь с ним позже.
– Да ну его к дьяволу! И вообще пусть катится отсюда на все четыре стороны. Слышишь, Медведь? Я тебя сюда не звал! Проваливай! Никому ты не нужен тут! Какого чёрта ты мутишь воду? Какого рожна ты терзаешь мне нервы? Ты не нужен мне, так что убирайся прочь!
Галкина словно прорвало, он кричал и кричал. Он топтал ногами снег, размахивал руками, тряс над головой «винчестером», угрожал и проклинал. В конце концов он свалился в сугроб почти в той же позе, как и Эсэ несколько минут назад.
– Ну, Саша, вот и ты пошаманил, – хмыкнул Иван. – Даром, что ли, в тебе якутская кровь течёт? Пойдём-ка в дом, а то я совсем окоченел уже.
Весь день Селевёрстов находился в угнетённом состоянии. Его подмывало поговорить с Якутом и выяснить у него, что же произошло на рассвете. Ближе к вечеру он решил не тянуть больше времени и решительным шагом направился к чуму оленеводов.
– Здравствуй, Медведь. – Иван шагнул внутрь и сразу окунулся в густой запах оленьих шкур. Якут сидел в задумчивости перед костром и даже не повернул голову в сторону вошедшего. Рядом с ним полулежали два Тунгуса, такие же молчаливые. – Если не возражаешь, Медведь, я присяду возле тебя.
Якут кивнул.
– Я пришёл поговорить с тобой. Ты уж не удивляйся моим вопросам. Я же не смыслю ничего в здешних ваших штучках… Сегодня утром я видел, как ты стоял рядом с оленем. Это зрелище потрясло меня до глубины души. Как тебе удалось подманить его к себе?
– То не олень был.
– А кто же?
– Мать-Зверь приходила.
– Мать-Зверь? Пусть будет Мать-Зверь, – поспешил согласиться Иван. – Как хочешь называй. Всё равно это был олень.
– Олень, но не настоящий, – уточнил Якут.
– Я видел оставленные им следы на снегу. Это был настоящий олень, – настаивал Селевёрстов, пристально глядя на Эсэ.
– Раз в году Мать-Зверь принимает форму живого существа. И всё же она не настоящий олень. Тебе не понять. Ты не умеешь думать правильно. Ты не знаешь многих важных сторон жизни. Ты не слышишь слов, которые произносит ветер.
– Ветер? Ты хочешь сказать, что ты различаешь в звуке ветра какие-то слова? Может быть, ты понимаешь речь птиц и рыб? – На лице Селевёрстова появилась ироничная улыбка.
– Я воин и должен понимать все голоса. Я могу не понимать слова, но должен понимать голоса. Несколько раз я видел белых людей, которые говорили не по-русски. Я не знаю, откуда они приезжали, но у них была не русская речь. Я не понимал их слов, но я понимал, о чём они беседовали, чего хотели. Слова не нужны, слова умеют обманывать. Ты пользуешься словами, слушаешь слова, поэтому не способен понять голоса, у которых нет слов.